— А что, есть какие-то альтернативы? Она станет владелицей? Но если я ничего не путаю, то к бизнесу Людмила Горчакова имеет очень слабое отношение. И понимает она его разве что с рассказов мужа.
— Это так, — кивнул Умецкий. — Но кто помешает ей сесть в директорское кресло? Вы ведь понимаете, что наша фирма — это не большая корпорация, где есть управляющий орган, способный пресечь подобные эксцессы. Мы — это маленькая, но все-таки абсолютная монархия.
Болеславский согласно промычал и ответил:
— Ну, будем надеяться, что она — женщина здравомыслящая и не склонная к играм в универсальность.
— Надеюсь, — согласился Умецкий, которого как раз очень волновало, есть ли в будущем какое-то место для него.
А Болеславский взял себе на заметку, что надо довести до сведения Романова угрозу возникновения в директорах некомпетентной супруги Горчакова. Ну, то есть, чтобы Юрий Павлович смог это предотвратить каким-нибудь джентльменским способом.
На том они и расстались. Во всяком случае, никакого больше положительного наполнения их беседа не получила. Болеславский уехал, оставив Дмитрия Петровича в тяжелых раздумьях.
Романова в офисе уже не оказалось. Он успел уехать на встречу с Людмилой. Болеславский решил, что поговорит с ним немедленно по возвращении.
* * *
Людмила Горчакова, к удивлению Романова, согласилась его принять легко и без возражений. Только голос ее по телефону был бесконечно глухим и бесцветным, как будто женщину терзала хроническая усталость.
— Да, приезжайте вечером, — сказала она. — Все равно Витю только завтра из морга привезут…
Романов вздрогнул, сообразив, что собирался ехать на разговор в квартиру, где еще мечется в ужасе потерянный дух покойного Горчакова… Живо представив себе это, Романов выругался шепотом и заставил себя прекратить эти мистические фантазии. Нет ничего хуже, чем задумываться о вечном. Немедленно теряешься, начинают всплывать какие-то комплексы. А спустя недолгое время ты уже и не целеустремленный, сильный человек, а просто такой же, как все.
— Хорошо. Я приеду. Вам что-нибудь нужно?
— Ох, едва ли. Сейчас мне скорее ничего не надо. Даже из того, что у меня есть…
Романов корректно попрощался и повесил трубку.
Вечером, уже успев переговорить с Болеславским, он поехал к ней.
Людмила, несмотря на горе, выглядела именно так, как должна выглядеть необычайно красивая женщина. Только очень грустная. Ох, нет. Даже слово «грусть» не очень-то отражает эмоции, затаившиеся в больших карих глазах Людмилы.
