Полуголый водитель автобуса сообщил ему, что все журналисты работают за обеими сценами, причём ушли туда ещё затемно. Кое-кто, по его словам, даже не приходил ночевать в автобус. Стюарт не стал уточнять, кем был этот «кое-кто», поблагодарил и, отойдя подальше, не удержался и с размаху двинул кулаком по близстоящей машине. Всё снова летело в тартарары, и он не представлял, что делать дальше. Оставалось только одно: ждать конца — хоть какого-нибудь. И поскольку ожидание лучше всего переносилось на сытый желудок, Стюарт направился к вчерашним торговым рядам.
Он уже не удивился тому, что пицца сегодня стоила на четыре доллара дороже, чем вчера, и купил сразу две штуки: стодолларовая купюра от весельчаков Джея и Шагги пока позволяла не сильно экономить. Прикупив ещё и бутылку уже тёплой воды, Стюарт перебрался к западной сцене и, воспользовавшись отсутствием Патруля мира, уселся прямо на бетон и прислонился спиной к щиту в её основании. Уже откусив приличный кусок, он вдруг поймал себя на мысли, что в каком-нибудь другом месте он бы так не сделал, и удивлённо усмехнулся: было похоже, что местная атмосфера действовала на него сильнее, чем он сам это сознавал.
Впрочем, на него никто не обращал никакого внимания, и даже пару раз прошедшие мимо охранники не смотрели в его сторону. Со сцены доносился умиротворяющий гул голосов — техники проверяли оборудование, — кто-то что-то обсуждал, изредка раздавался беззаботный смех. На какую-то минуту Стюарту показалось, что все его предчувствия и ощущения слишком преувеличены, так что он даже мысленно попенял себе: «Ну в самом деле, парень, хватит тебе уже смотреть на Америку как на Космет! Ты дома, в неплохой компании, вокруг полно классных девчонок… Ну, вчера погорячились малость, не спорю — но это же было вчера». Ему хотелось так думать, и на какой-то момент он поверил сам себе…
Вторая пицца «ушла» почти сразу вслед за первой. Стюарт запил всё водой, стараясь быстрее проглотить противную теплоту, и, собираясь уже вставать, вдруг увидел, что возле сцены собралось непривычно много народу, как будто вот-вот начнётся выступление. Где-то в глубине развевалось несколько канадских флагов, пару раз в небо взмыли воздушные шарики. Словно из ниоткуда появился Патруль мира, и один из охранников вежливо попросил его присоединиться к собравшимся. Стюарт послушно встал и кое-как примостился в передних рядах. Тем временем на сцене появился какой-то бородатый старик неформального вида и начал объявлять выход «The Tragically Hip», на что толпа отозвалась привычным одобрительным гулом. Начался третий день фестиваля.
