Курц уже ждал. Пока солдаты обустраивались, обменивались друг с другом последними новостями и уточняли, что здесь да как, они уединились на кухне. Любица, жена хозяина — немногословная красивая скуластая сербка средних лет — подала кофе в крохотных чашках и тихо вышла в гостиную. Наблюдая за тем, как Курц достаёт карту и раскладывает её на столе, Стюарт отпил глоток и тут же зажмурился: напиток был до того крепким, что казался горьким.
— Да, они такой только и пьют, — как бы невзначай обронил Курц. — Кофе тут крепче, чем где бы то ни было, поэтому ты аккуратней, а то с непривычки на всю жизнь потом возненавидишь. Ну, что вы там придумали?
Они склонились над картой. Рассказ Стюарта не занял много времени. Курц молча выслушал, внимательно изучил местность, словно что-то выбирая или прикидывая, затем ткнул длинным пальцем в крохотную точку северо-восточнее Урошеваца:
— Вы найдёте нас тут, в Серпски Бабуше. Там всё равно мало что осталось, а последние сербы выехали оттуда ещё месяц назад, поэтому никто не пострадает. Можно даже парочку домов разнести, если надо будет для дела: всё равно потом строить.
— А албанцы там есть? — поинтересовался Стюарт.
— Вот за них я переживаю меньше всего. — Курц несколькими движениями сложил карту, взял свою чашку и немного отпил. — Конечно, есть, но ты не волнуйся: как только шиптары услышат стрельбу, то спрячутся так, что их и дымом не выкуришь. Они храбрые, только когда вокруг тихо.
— Не сильно же ты их любишь, — заметил Стюарт, желая поддеть собеседника.
— Нужды особой нет, — в тон ему отозвался тот. — Они всё делают так, чтобы уже их внуки не знали слова «серб», хотя ещё двадцать лет назад прекрасно жили с ними бок о бок. Это как с индейцами в Штатах. А вы им в этом усиленно помогаете.
— Если бы мы им помогали, как ты говоришь, — не удержался от резкости Стюарт, — то серб не стал бы меня поить кофе в собственном доме.
— Помнишь, что я говорил про помощь? — Курц отставил чашку и подался к Стюарту, перегнувшись через стол. — Так вот, вам достаточно просто быть здесь и ничего не делать, даже никуда не вмешиваться — и они уже называют своих новорожденных девочек Мадлен[20] и гоняют по Чернице на грузовиках, стреляя в воздух и крича: «С нами Америка!» И хорошо ещё если в воздух. Ты как-нибудь поговори со своими друзьями, которые там были, в Чернице. Хотя бы там. Спроси, скольких они взяли из-за того, что нашли в их доме оружие. И только сербов, заметь. А знаешь, почему у них в домах оружие? Потому что вчера у одного соседа во дворе граната взорвалась, а сегодня — у другого. И ты живёшь себе в мирное время и не знаешь, где она взорвётся завтра: а вдруг у тебя под окнами? А когда ты придёшь на блокпост или на станцию, то тебе скажут: мол, вы сами в себя гранаты бросаете, а на шиптаров валите. Вот это и есть ваша помощь, парень. И не только в Чернице.
