Ну а я что? А я в очередной раз похоронила планы за плинтусом, присыпала их пеплом несбывшихся надежд и запила этот убойный коктейль стаканом холодного молока. И пошла собираться на работу – болезненная Верочка, постоянно подхватывавшая то вирус, то простуду, а то и воспаление хитрости, слегла с гнойной ангиной. Ее смена по умолчанию перекочевала ко мне, ну а вечеринка в честь первого сентября накрылась медным тазом.
И да, я хотела в этот дурацкий клуб. Хотела хоть раз отжечь на полутемном танцполе, подсвеченном бликами диско-шара. Хотела попробовать ярких, экзотических коктейлей, плясать до упада, много смеяться и возвращаться домой под утро с босоножками в руках. А вместо этого приходилось облачаться в безликую белоснежную рубашку с воротничком-стойкой, черные брюки в облипку и собирать непослушные волосы в изрядно надоевший пучок. Подкрашивать губы красноватым блеском, принятым в нашем заведении, и опрометью мчаться вниз.
Чтобы через каких-то двадцать минут, ровно столько мне требовалось на то, чтобы добежать до входа в подземку и проехать пару станций метро, с подносом в руках принимать заказ у задумчивой девушки в сером брючном костюме. Приходившей в наше кафе по понедельникам, усаживавшейся за столик в дальнем углу и что-то медленно выводившей на своем планшете. Брюнетка сосредоточенно закусывала нижнюю губу, как будто доказывала теорему Ферма, и переставала замечать что-либо вокруг.
– Мне как обычно, пожалуйста, – она отвлеклась на пару секунд от своего занятия, откинула рваную косую челку со лба и, узрев меня, грустно улыбнулась. Продолжая по-прежнему выглядеть такой одинокой, что привычно защемило где-то под ребрами.
– Двойной эспрессо с долькой лимона и маленькую сырную тарелку, – я на автомате отчеканила недлинный список, давно заученный наизусть, и полетела на кухню, чтобы там попросить шеф-повара порадовать нашу царевну Несмеяну фирменным шоколадным капкейком со взбитыми сливками и маленькой вишенкой сверху.
– Хорошая ты, девочка Вика, – гостья аккуратно попробовала пирожное и блаженно зажмурилась: – перезрелые вишни самые опасные, от них может закружиться голова… * [1]
Я пожала плечами, принимая чужие странности – у самой их вагон и маленькая тележка. Начиная от непреодолимой тяги к классике, которую не разделяла ни одна из моих соседок по квартире, а Олька и вовсе показательно зажимала уши ладонями, когда я пыталась цитировать что-то из Чехова. Заканчивая неугасимой любовью к грозам и прогулкам под проливным дождем. Девчонки только что и крутили у виска, когда я приходила домой вымокшая насквозь, но счастливая, словно сорвала джек-пот в лотерею.
