– Мара, у ребят завтра 1 сентября, начало учебы, они на линейке должны выступить, поют Миша с Данькой. Для них это очень ответственное выступление. С ними должна петь девочка, а она заболела. Теперь мой сын хочет, что бы я надавил на тебя…
Мне стало смешно, шеф буквально выдавливал слова, необычно.
– Давите, я слушаю.
– Помоги им, а то мне житья не будет.
– Ладно, помогу, но вы, шеф, мне должны будете.
– Всё, идите прочь.
Шеф облегченно сбросил на меня своего сына и выгнал головную боль.
Мы шагали, а Миша молчал.
– Не томи, Миш, в чем помочь то.
– Ты должна спеть.
– А станцевать не надо? Ты сразу всё выскажи.
– Эта Верка неплохо поёт, мы репетировали, получалось хорошо, вчера после репетиции она мне заявила, что я должен всем сказать, что теперь я её парень и она моя. Я её послал, а она пообещала отомстить.
– В чем мстя то?
– Обожралась мороженого и теперь сипит, а я везде заявил, что поем втроем. Она мне записку прислала, нашел ли я ей замену.
– Миш, я всё поняла, спою я, только может из за кулис, чтоб не видно было меня.
– Там нет кулис, это наш школьный двор.
– Продумай концепцию песни: я ваша ровесница, старшая сестра или учительница. Я ведь выгляжу старше, хотя ты и выше меня. От этого и следует прясать. Ты подумай, а мне надо доделать кое-что.
– Я с тобой.
– Тогда не отставай.
В беге я оторвалась от Миши, уже заканчивая складывать бумаги, появился он. Милку предупредила, что с утра меня не будет.
– Так завтра пол завода с утра не будет, все в школе будут. Я тоже младшую сестру веду.
Теперь мне гарантирована известность всего города. Маскироваться придется.
До клуба нас подвез заводской москвичок. В зале репетиций сидели понурые ребята, Данька что-то наигрывал на гитаре. Ребята оживились при возвращении Миши, а когда вошла я, они просто завыли, вот и дождалась признания у маленьких мужчин. Стали репетировать, мне казалось, что электроинструменты просто глушат голоса. Предложила Мише и Даньке взять гитары, поем под них, а ансамбль вступает только на припеве. Пока приспособились, пока добились четкости, время укатилось к трем. Мой голос оказался мощнее мальчишеских, на сцене встали треугольником, Данька впереди, я глубоко внутри и впереди меня, но глубже Даньки – Миша. Вроде за счет расстояний голоса выровнились. Нам нужен был зритель для критики. Привели директора.
Приготовились, и на фоне струн гитар полился чистый сдерживающий свою силу мой голос, в куплет ансамбль вступал осторожно, к концу куплета он уже гремел, опять перебор струн и вступил в песню Данька, куплет подхватили все, но голоса нашего трио были отчетливо слышны. Последним пел Миша, голос пока еще мальчишеский, но уже с намеком на баритон. Закончили бурно, пели от души.
