Крупнокалиберные пули разворотили роговую защиту наколенников рубера, и, утратив контроль над обеими ранеными ногами, полностью обезноженным я рухнул в траву, оглашая поляну отчаянным ревом… Дерьмо! Лишенный возможности провести левой рукой по лицу я не мог перейти с чудовищного урчанья на внятную человеческую речь, и вынужден был отыгрывать роль подстреленной твари до конца.
Очередной меткий выстрел срубил практически у основании мой хвост. Это пятое ранение оказалось в разы болезненнее четырех предыдущих вместе взятых. Я на несколько секунд буквально ослеп и оглох от боли, и все это время дико верещал, но понял об этом лишь когда совершенно обессилев в конце захрипел, к хренам сорвав голосовые связки.
Я думал это конец. Сейчас последует милосердный выстрел в висок или затылок, и ублюдские мученья наконец закончатся. Я отправлюсь возрождаться в кисляке у Хранителя, перекинусь с этим любителем постебаться парой слов, после чего, наверняка, намного лучше начну ориентироваться в окружающих реалиях. Увы, с подопечными придется расстаться по-английски, но, как говорится, я сделал для них все что мог. Если не совсем дебилы, то до утра отсидятся в ельнике, и с вероятностью процентов в девяносто никто их там не найдет. А по утряночке выползут, отыщут мой схрон, заберут пакет с трофеями и, продолжив двигаться в заданном мною направлении, потихоньку дошкандыбают до Молотилки. Там уж устроятся как-нибудь, со споранами в кармане – это дело не хитрое.
Смирившись со скорым концом, я даже стал сочинять вопросы Хранителю, свидание с которым долго было состояться с минуты на минуту… Но добивать меня снайпер отчего-то не торопился.
Прошла минута. Вторая…
– Че, чудило, заскучал тут в одиночестве? – от вдруг раздавшегося за спиной хриплого голоса со знакомыми истерическими нотками мне захотелось по-волчьи взвыть. – Ниче, сука! Ща я тя взбодрю.
Сзади коротко рявкнул автомат, и локтевой сгиб левой руки резануло болью новых ран. Не сдержавшись, я зашил и забился в отчаянной попытке развернуться и посмотреть в глаза палачу. «Наградой» за мои потуги стал презрительный смех. Автомат злобно рявкнул еще трижды, резанув по очереди второй локтевой сгиб и обе коленки… Логика ублюдка за спиной была мне понятна – расширяя таким незатейливым макаром мои раны, он не позволял читерской регенерации рубера их быстро зарастить.
– Ну че, Псих, отвел душу? – раздалось за спиной покровительственное ворчание еще одного заклятого врага.
