Тут в пространстве возникают другие волны, которые идут перпендикулярно предыдущим. Аид не отдал приказ на проигрывание сцены, но мир сошел с паузы самостоятельно. Значит, рядом есть другая сила форс-ингениума, которая мешает Аиду. Всё сводится именно к такому умозаключению.
— Успокойся! Умрешь и всё закончится! — Перекрикивает грохот байкерша и прыгает в раскрывшиеся двери. От увиденного волосы становится дыбом, так как подобный прыжок равносилен самоубийству! Через несколько секунд вагон знатно встряхивает, Аида швыряет в стену, а потом на пол. Рядом валится Эйфрин, которая тоже не успела схватиться за поручни. С последнем усилием юноша обнимает девушку, хотя в приближающейся опасности это поможет слабо.
Головной вагон продолжает наматывать круги на дополнительной ветке, которая ведет в депо. Из-под вагона вырываются снопы искр, словно днище соприкасается с гравирельсом. Если бы поезд выехал на станцию и промчался мимо перрона, то многие люди с изумлением бы подумали, что странные звуки напоминают жуткий смех, а из нижней части вагона выросли огромные клыки, которые высекают искры из отталкивающего дорожного полотна.
В самом начале первого вагона нет окон, так как уже давно компьютерные технологии заменили машинистов. И тем страннее было то, что на вагоне сияют огромные желтые глаза, будто кто-то создал реалистичное граффити. Поезд набирает скорость, дымя и искря, словно следующей станцией действительно должен стать «Ад». В определенный момент по всему составу проносится волна черной энергии, что выбивает окна и корежит металл. Еще секунда, и поезд сходит с гравирельсы и уходит в неконтролируемое движение в тесном туннеле.
Невозможно точно определить в темноте, огне и дыме, сколько раз обезумевший состав перевернулся вокруг оси до полной остановки. Но Аиду уже не суждено посмотреть на огромные разрушения, так как в глаза бьет яркий солнечный свет. Юноша закрывает глаза руками, так что вторым ярким ощущением становится запах. Удивительный запах свежести, каких цветов, фруктов или чего-то еще. В Сайд-сити такое на улицах невозможно почувствовать.
В затылок что-то колется, но в целом лежать очень мягко. Либо это пресловутый рай после смерти в метро, либо начались мощные галлюцинации. «Даже не знаю, что лучше». — Глаза немного привыкают, поэтому Аид пробует оглядеть место последнего упокоения.
— Вы в порядке, Эйфрин? Мне очень жаль, что я так долго провозился с порталом. — Сокрушается незнакомый мужской голос.
