— Лучше бы и вовсе не знала.
Чувствуя подступающую тошноту, толкнула соседку плечом и проскользнула внутрь. Добравшись до ванной, умылась холодной водой, а немого придя в себя, все-таки решилась позвонить самому мудрому человеку, которого только знала. Мне было стыдно беспокоить Нину Васильевну и до последнего не хотелось вываливать на пожилого человека с больным сердцем свои проблемы. Но сейчас, как никогда, я нуждалась в ее совете.
— Нянечка, что мне делать? Как жить с тем, что Лекс натворил? Мне очень страшно за маму с Ванюшкой…
— Сашенька, девочка моя милая, сколько же тебе всего пришлось пережить! — недоумевала няня, и от родного голоса, наполненного любовью и теплом, на глазах снова наворачивались слезы. — Я позвала бы вас к себе в деревню, но до лета сама вынуждена ютиться в городе у сына с невесткой да с внуками. Отопления в деревенском доме нет, печка сломана, да и крыша ремонта просит, совсем худая стала.
— Я все понимаю, нянечка, — растерла по щеке слезу, сдерживая прорывающиеся всхлипы.
— А вам нужно бежать оттуда и чем быстрее, тем лучше! Может, продать что-то из вещей, чтобы выручить деньги? Все это наживное, не жалейте, а вот безопасность превыше всего. Ты справишься, Сашенька, всегда была сообразительной девочкой. И помни, мир не без добрых людей, да и Господь все видит и всем воздает по заслугам.
— Спасибо, няня. Кажется, теперь я знаю, что делать.
Со всеми этими событиями я и думать забыла о бабушкином кольце. Семейную реликвию, увенчанную крупным, а главное, редким розовым бриллиантом, должны были бы оценить в приличную сумму денег.
Вот только мама встретила мою идею без особого воодушевления.
— Сандра, ты в своем уме?! Да, я тоже хотела бы переехать в место получше. Но это не просто кольцо! Оно передается по наследству членам нашей семьи с восемнадцатого века! А еще, это единственная ценная вещь, которая у нас осталась, не считая надломленной гордости, — мама театрально вскинула руку и приложила кисть тыльной стороной к неожиданно разболевшейся голове.
— А что прикажешь делать, когда Лекс вернется? После того, что он натворил, я за вас боюсь больше, чем за себя. Неужели эта драгоценная побрякушка для тебя дороже безопасности собственных детей?
Этот вопрос мама оставила без ответа, а меня ее молчание окончательно лишило моральных сил. Нужно было что-то делать, но действовать без согласия мамы, а тем более бросить их с Ванюшкой и сбежать самой, я просто не могла.
