— Не знаю, зачем я тебе всё это рассказываю, — сокрушительно качает головой, усмехается, глаза при этом остаются грустными.
Мне хочется улыбнуться, но выходит криво.
— Забыл? Я же твой личный психолог, — пытаюсь свести разговор к шутке и устранить возникшее напряжение.
— Такое не забыть.
— Кирилл…
— М? Вот только жалеть меня не нужно. Знаю я этот взгляд.
— Что? Какая жалость? Так тебе и надо, расти сестру, набирайся мудрости, — возмущаюсь и бью его ногу своей, с наслаждением наблюдая, как он притворно ойкает. — Я вообще не про это. Я про…
Набираю в грудь побольше воздуха и откладываю недоеденный сэндвич на тарелку.
— Я извиниться хотела, за то время. За школу, университет. Но больше, конечно, за школу, — прикрываю глаза и быстро облизываю губы. — Я глупая такая была. Влюбленная дурочка без мозгов. Мне казалось, если буду мелькать рядом и доставать тебя, ты меня обязательно заметишь, полюбишь. Помнишь, я даже журнал твоего класса выкрала из учительской, чтобы номер твоего домашнего телефона списать. Мне стыдно ужасно. Но я давно хотела извиниться. Прости, что так навязчиво тогда тебя любила.
Вот сказала и ощутила какое-то небывалое облегчение после этих слов. Как будто сбросила с плеч груз долгих лет, который волочился за мной тоннами воспоминаний и несбывшихся надежд.
— Даш, — серьезно произносит Морозов, кажется, немного шокированный моей речью, выглядит точно слегка пришибленным. — Ты с ума сошла?
— В смысле?
Разве я сказала что-то не то? Прокручиваю мысленно свою речь, но не нахожу в ней признаков сумасшествия. Они обычно проявляются у меня в другом. Опускаю руку под стол и тянусь к сумке в поисках телефона. Вот в этом.
— Ты не должна извиняться. Всё, что тогда произошло. В школе и в университе. И в лагере. Моя вина. Не нужно было тебе подыгрывать, знакомиться с тобой. Поощрять. Положил бы трубку после твоего первого звонка, и ничего бы не было. В универе... Нелля. — Кирилл запинается и хмурится, мы смотрим друг другу в глаза и я понимаю, что как бы ни сложилась наша жизнь, мы связаны, вот этим самым болезненным прошлым. Ни друзья, ни враги. И любовь между нами была больная. Моя.
— Я вообще не знаю, чем думал. Трогать мне тебя не надо было. Мне стыдно, когда я об этом думаю. Я редко о чем-то жалею, но о последнем годе в университете думаю часто. Я бы всё сделал тогда по-другому.
Подаюсь вперед и, ведомая любопытством, спрашиваю:
— И как же?
Стол начинает вибрировать. Телефон Морозова подпрыгивает от звонка, и мы резко отворачиваемся друг от друга. Миг откровений и воспоминаний между нами прошёл.
