— Можешь не рассказывать, — поспешно добавляю, втягивая кофе через трубочку.
Неожиданно мой живот издает пение китов, оповещая сидящих за соседними столиками о том, что с утра его потребности игнорируются.
Кирилл поворачивается на этот звук, вопросительно подняв брови. Моё лицо заливает красная краска смущения. Боже... это же надо... так опозориться...
— Рассказывать особо нечего, — вдруг говорит Морозов, его нога под столом опять задевает мою.
Я не двигаюсь, замираю с сэндвичем в руках, надкусив самый кончик, и жду продолжения, если он, конечно, намерен и дальше откровенничать.
— Я обещал, что будем говорить обо мне. Ты слушай и ешь, — усмехается Кирилл и подбадривающе кивает, не знаю почему, но я его слушаю.
Демонстративно кусаю сэндвич ещё раз.
— Сегодня отец звонил, вот когда мы встретились. И я... чёрт. Я зол на него. Да. Определенно. Очень зол. Он хочет увидеться с Олей, приедет через пару недель. И я головой-то понимаю, что запретить ему встречу с ней не могу. Но сам видеть его не хочу. У меня какая-то детская обида на него вот тут сидит, — показывает рукой на грудь и продолжает: — Просто взял, бросил всё здесь и уехал. Дочь, бизнес, квартиру. Он же дом начал строить, его тоже продал. Всё оставил и сбежал. Как трус.
— Кирилл… — говорю тихо и, не отдавая себе отчета, тяну руку к его.
Останавливаю себя буквально в миллиметрах от его пальцев.
— Любовь первую встретил, — отрицательно качает головой, как будто не верит в это светлое чувство. — Мне вот интересно, если бы мама была жива, он бы тоже так поступил? Держался вроде всю её болезнь, а потом… Я как раз в армии был, мне три месяца оставалось до дембеля, когда он позвонил и сказал, что женится второй раз. И уезжает.
Молчу и просто слушаю. Не знаю, что и сказать ему.
У меня своих проблем полно. Своё горе, в котором я существую каждый день, не замечая никого и ничего вокруг. Мир не остановился. Все остальные продолжают жить. Апокалипсис произошел только в моей личной вселенной. В других он тоже есть, но у каждого свой. Я даже не знаю, что толком происходит в жизни моих друзей.
Что там у Машки с мужем? Как там Антон на Бали? Как дела у Стеши, моей подруги по учебе в Германии?
Не знаю ни о ком... ничего. Я плохой друг? Плохой человек? Зациклилась только на себе?
Я даже не помню, когда последний раз писала сестре Фила. А ведь ей тоже больно и плохо. Она брата потеряла. О его родителях даже думать страшно.
Видимо, я молчу слишком долго, потому что Кирилл пинает меня под столом, выводя из задумчивости.
