— Некоторые из вас уже знают, кто я такая. Для остальных сообщаю — меня зовут Вероника.
— Та самая Вероника? — перебивают меня, — С Проциона?
— Вообще-то я с Расцветающей. Но понимаю, что вы имеете в виду. Да, это я призывала гражданских в системе Проциона к объединению.
Капитаны переглядываются, тихо обсуждают что-то между собой, пока самый старый, убеленный сединой, не отодвигает большую кружку, заставляя остальных притихнуть и обратить на него внимание.
— Дорогая, все эти игры в повстанцев — это, конечно, занимательно. Что касается нас, то мы в стороне от большой драки. Меня, черт побери, другой вопрос интересует — где Гордон? Почему мы разговариваем с тобой?
Мысленно «благодарю» Гордона. «Корабли будут в твоем распоряжении, Вероника» — сказал он мне. Сейчас я в этом не уверена.
— Со мной вы разговариваете потому, — отвечаю я, постепенно повышая голос, — что я знаю, какая судьба ждет все завоеванные эйнерами миры. Потому что я была носителем и прекрасно понимаю сущность этих тварей. Потому что сумела стать свободной и до сих пор жива, а значит не такая уж и дурочка, какой вы меня считаете. Наконец, потому, что все вы собрались не по телефонному звонку, а после сигнала, переданного способом, известным только вам. А это значит, что Гордон доверил мне свои каналы связи. Почему? Да потому, что он не считает меня и мое дело «занимательными играми».
Останавливаюсь, чтобы перевести дыхание. Никто больше не желает мне ответить, спросить что-то, и даже убеленный сединой возвращает отодвинутую кружку на место.
— Джентльмены! У меня к вам деловое предложение, от которого вы вправе отказаться. Предложение не заработать большие капиталы, но сохранить мир таким, каким мы его знаем, таким, какой он нам нравится.
Они молчат и в их молчании ясно слышен вопрос — «зачем нам это нужно?»
— Ведь если мы будем сидеть в кустах, то железноголовые изменят мир под себя. Это я вам обещаю!
Поднимаю свою кружку, делаю несколько больших глотков. Между капитанами снова начинается обмен мнениями и я не пытаюсь встревать, что-то объяснять, навязывать. Пусть разбираются.
Через несколько минут гомон стихает.
— Хорошо, — ко мне обращается один из тех, кто уже не молод, но еще не слишком стар, лицо которого темно от загара и обильно «украшено» шрамами, — Это веский повод для того, чтобы оторвать задницу от поверхности родной планеты или станции. Но скажи мне, Вероника, что именно ты собираешься предпринять? Зачем мы тебе нужны? Что вообще можно сделать с пятнадцатью кораблями против всего эйнерского флота?
