В источниках VIII—IX веков о городах и городском укладе сообщается крайне мало. Английские города служили религиозными и военными центрами, в них располагались королевские резиденции и рынки, куда доставлялись товары из окрестных селений. Но их было сравнительно немного, они не играли заметной роли в жизни общества. Ни один английский город не мог бы сравниться в блеске и величии с Римом, Ахеном или хотя бы Парижем. Законы и грамоты приоткрывают нам мир селян, пристально вглядывавшихся в окружающую природу, для которых пограничными знаками служили реки и холмы, «раскидистый дуб» или «ивовое озеро», — словом, все, что притягивало взор и будило воображение. Они гоняли свиней в лес, где над вырубками разносился звук топора, или шли за тяжелым плугом, влекомым упряжкой равнодушных волов через открытые поля, где разные участки отделялись друг от друга межами или торфяными насыпями, на которых росли трава и луговые цветы.
По мере чтения этих документов перед нами встает во всей полноте картина сообщества, существующего за счет сельского труда. В селах и небольших деревушках, на хуторах и в уединенных монастырских обителях, в палатах
- 38 -
властителей и крестьянских лачугах жизнь протекала в здоровой простоте; отсутствие масштабных целей и широких перспектив не делало ее менее наполненной, и, втиснутая в узкие рамки, она становилась только яростней. Эти труженики-землепашцы и пастухи были одновременно доблестными воинами и отважными охотниками; они любили поесть; пировали безудержно, когда выдавался случай, пили без меры эль и мед, и раскаивались одинаково искренне, когда приходило время платить за амброзию, наполнявшую их чаши, и когда гневные речи священника тревожили их воображение ужасами судного дня.
Некоторые сведения о жизни западносаксонской деревни можно почерпнуть из судебника Ине: за строками установлений возникает отчетливый образ керла или гебура* за работой и развлечениями, пашущего и прячущегося, ворующего, затевающего ссору и бражничающего, принимающего наказание и получающего виру. За его спиной маячат другие фигуры: торговец, «бритт», чужестранец, бродяга, раб; а грамоты о земельных пожалованиях позволяют судить о культуре земледелия и облике страны, со всеми ее ручьями и озерами, бродами и мостами, дубами и колючками, «gores» и «lynches»**.
В латинской «Церковной истории народа англов» Беды Достопочтенного, в древнеанглийской аллитерационной поэме «Видсид» и эпической поэме «Беовульф» нашему взору предстают палаты короля или эрла: просторный «пиршественный зал», в центре которого в очаге пылает огонь; правитель держит совет со своими «мудрыми», пирует в окружении тэнов или, сняв с себя доспехи и оружие, отдыхает зимними вечерами, пока скоп*** под звуки арфы воспевает деяния героев.
