Это было захватывающе, интересно, и, от природы любознательный, он впитывал новые знания легко и с увлечением, но от такого их количества голова уже шла кругом.
А еще утомляли постоянные почтительные поклоны и восторженные взгляды, преследовавшие его, куда бы он не направился. Тнар же в силу не столько возраста, сколько характера, к излишним реверансам склонен не был. Скорее наоборот.
Так что Император с наслаждением вдыхал промозглый осенний воздух через забрало шлема и почти с той же радостью ощущал, как мышцы ноют от долгого сидения в седле. Ради этого он даже отказался от удобных и уютных саней и пересел верхом на лося.
Лось тоже был чем–то новым. Раньше ему вообще нечасто доводилось ездить верхом, и в столице он одним из первых дел пожелал научиться хоть сколько–нибудь сносно ездить на лошади. Но для поездок в некоторые уголки страны, испытывавшей жителей центральной своей части на прочность высокогорными ледниками, затяжными зимами и обширными болотами, необходимы были именно лоси — звери с куда большей проходимостью и более морозостойкие.
Он потрепал по шее уже начавшего пушистеть к зиме зверя и вернулся к прерванному разговору с Тнаром. Алый, открыв окно неспешно движущегося возка и завернувшись в меха, терпеливо объяснял молодому правителю то, что по его, Тнара, мнению в объяснениях и вовсе не нуждалось. Император же твердо задался целью наконец докопаться до сути.
— …Выбор же — это просто одно из наиболее видимых проявлений воли богов. Впечатлились, запомнили, преисполнились трепета и все такое. Но главное не в чудесном свете и сиянии, а в том, что выбирается всегда тот, кто нужен. Тот, чьи устремления в этой ситуации и именно на этом месте играют на руку богам. А боги все делают на благо страны.
— А если он ошибется? Сделает что–то не правильно?
— Не сделает.
— Что, за все время ни разу никто из Пятерых не приказывал… ну я не знаю, больше сеять перед засухой или не увеличивал налоги, из–за которых торговля на спад шла?
Тнар хмыкнул и поплотнее закутался в мех:
— И сеяли, и увеличивали. А потом оказывалось, что из–за засухи хорошо укоренилась южная ягода, которую местное население с голоду начало выращивать везде, даже в кадках на окнах. А еще лет через пять этот регион начал гнать из этой ягоды уникальный сорт вина, поднявшись на его продаже до одного из богатейших районов. А захиревшая торговля в конце концов предотвратила ввоз зараженного степным мором проса. Человеку это сложно понять и представить, но боги–то видят куда дальше…
