Я посмотрела на свою ладонь. Бледную и совершенно человеческую.
Интересно, что бы увидела на ней гадалка? Чью судьбу?
— Да что-то не хочется. Мне и так нормально, — подняв глаза, я встретилась взглядом с Зафрэ. — Ты не выглядишь расстроенным.
— Я облажался, и это меня раздражает, — пожал плечами он, — но не вижу причин для расстройства. Если командор хоть вполовину так благоразумен, как о нем говорят, очень скоро я покину эту камеру.
— Какое… самоуверенное заявление, — пробормотала я.
Мне казалось, что в камере, за прутьями клетки, он будет выглядеть подавленным, может даже сломленным. Но единственное, что расстраивало Зафрэ в его новом положении, — некрасивая одежда и жесткая кровать. Он не казался побежденным.
Это бесило и восхищало одновременно.
— Анха, — Зафрэ кашлянул. В глазах его загорелся нездоровый огонек исследователя, — позволь узнать, не чувствуешь ли ты пробуждения силы? Прошло уже достаточно времени, есть какие-то результаты?
— Дар.
— Что?
— Я называю это даром. Компенсацией за обретение сознания.
— Компенсацией? — не понял Зафрэ. — Но разве развитие само по себе не является даром?
— В теле тарсы, знаешь ли, умение мыслить мне только мешало. — Я поежилась, вспомнив, как странно было осознавать себя первое время. — И что я получила в награду за все свои страдания? Умение разводить огонь!
— Тебе не нравится?
— Ну… я бы лучше в размерах увеличивалась, — призналась, смущенно улыбнувшись. — Чтобы, если меня кто-нибудь напугал или съесть попытался, я бы раз — и выросла размером с дом. И сама бы напугала или съела того, кто хотел меня обидеть.
Зафрэ сдавленно хохотнул.
— И как в таком случае дела обстоят с твоим даром?
Я старательно прислушалась к себе, пытаясь понять, изменилось ли что-то, но единственное, что чувствовала, — как замерзает мой филей и леденеют голые ноги.
— Ничего.
— Подождем еще, — оптимистично решил артефактор.
— Ты уверен, что тебя не обманули? Может, эта твоя знакомая нечисть увидела, как ты любишь сердечки людям вырывать, и решила над тобой пошутить.
— Невозможно. Идея с сердцами появилась у меня после. Оригинальный способ убийства… На создание исправного амулета, настроенного на сердечный ритм, у меня ушло почти три года. Слишком сложным оказалось вобрать в плетение весь спектр сердцебиений. У людей, на которых я тестировал первые образцы, была нехорошая привычка пугаться, что ускоряло ритм их сердец… — Зафрэ тяжело вздохнул. — Каким простым все тогда казалось.
