— Возвращайся в комнату Эдит.
— Вообще-то…
— Это не обсуждается! — рявкнул волк. И я вжала голову в плечи.
— Что не обсуждается? Что ты действительно озверел и не хочешь даже попытаться заново ко мне привыкнуть? Если ты видишь во мне угрозу, то не лучше ли будет с этим разобраться прямо сейчас?
Хельму выглядел искренне удивленным.
— Угрозу?
— Не угрозу, — догадалась я. И погрустнела. — Только не говори, что добычу…
— Рад, что ты все понимаешь, — сказал он, отстраняясь. — Теперь уходи.
— Да ты издеваешься! Если я добыча, то мы тем более должны с этим разобраться! — Я аккуратненько ткнула его кулаком в живот. Хотелось как-то показать ему мою злость, но было боязно. — Может, если я буду рядом…
Волк раздраженно цыкнул и резко склонился ко мне, чуть не доведя до сердечного приступа.
— Ты издеваешься? — Я чувствовала горячее дыхание на лице и видела его до предела расширенные зрачки, за которыми с трудом различалась синева радужки. — Как думаешь, что с тобой может случиться сейчас? Эти инстинкты… они не исчезают вместе со зверем. Я постоянно думаю о том, что может случиться, если я откушу от тебя кусочек. Что может случиться, Анха?
Его голос завораживал и пробирал до костей, а слова пугали.
Но кое-что я знала точно, кое-что, не позволившее мне оцепенеть от ужаса. Добыча из меня всегда была отвратительная.
— Проблема, — согласилась я и боднула Хельму в переносицу.
Волк рыкнул и отшатнулся, хватаясь за нос. Получив свободу, я на всякий случай пнула его в голень, проскочила под рукой и, отбежав на несколько шагов, спросила:
— Сразу сказать не мог? Что за секретики такие?
— Анха! — прохрипел он, не отнимая руки от лица.
— Что «Анха»? Я думала, у нас проблемы, переживала. А проблемы, оказывается, только у тебя!
Китель я снимала трясущимися от злости руками, поэтому пуговицы расстегивала долго. Волк не пытался меня остановить. Круглыми от шока глазами он следил за мной, забыв опустить руку. Китель полетел на пол, и я принялась за рукав рубашки. С трудом расстегнула мелкие пуговицы, отстраненно ужаснувшись тому, что стражники вынуждены были мучиться с этим каждый день, и закатала рукав.
А голую руку сунула волку под нос.
— На. Кусай. Проверим, что будет.
— Ты с ума сошла? — спросил он, отведя мою руку от своего лица.
— Нормальная! — рявкнула я нервно. Вышло не очень убедительно, но не это сейчас было главным. — А ты должен быть польщен, мне для тебя ничего не жалко. Кусай давай, и пойдем уже спать.
