Моя мечта о переезде в Калифорнию продолжает вертеться на краю моих мыслей.
— Ты серьезно?
— Да, черт возьми.
— А как насчет...
— Афина, я устал. Ты остаешься. Мы можем продолжить это завтра? — он подходит к комоду и бросает мне футболку. — Надень это, иначе проснешься с моим ртом на твоих сиськах.
— Мне бы это понравилось.
— Ты моя нахальная маленькая сучка, не так ли?
У меня отвисает челюсть.
— Ты только что назвал меня сучкой?
Он улыбается одной из тех своих улыбок, что заставляет мои девчачьи прелести покалывать.
— Да, блядь, я сделал это, — говорит он, совершенно не извиняясь. — Теперь. Мы все выяснили. Ты остаешься.
Вместо слов я просто киваю, хотя и не понимаю, почему беспокоюсь об этом. Он ведь не спрашивал.
Как только мы устраиваемся в постели, я кладу голову ему на грудь, но мой разум не может успокоиться.
Я чувствую, что только что дала обещание, которое не смогу сдержать.
Глава 3
Ромео
Верьте мне или нет, но проснуться, ощущая мягкий вес женщины в своей постели, не совсем обычное явление для меня. Афина не ошибалась вчера ночью. Обычно я предпочитаю спать один. Черт, в половине случаев, девушки даже не заходят в мою спальню.
Мне нравится мое пространство.
Самое смешное то, что единственная девушка, с которой я, действительно, хочу проводить ночи, была готова вылететь из моей комнаты примерно через пять секунд после того, как я вытащил из нее свой член.
Ощущение того, что меня использовали в качестве личной подушки для тела, не ужасает меня.
Интересно.
Запустив палец в спутанные светлые локоны, я убираю волосы с ее лица, чтобы лучше рассмотреть. Ни следов от туши под глазами, ни других следов размазанного макияжа. Спящая красавица со свежим лицом.
Какого хрена я делаю с девушкой вдвое моложе меня?
Прежде чем успеваю об этом подумать, Афина шевелится. Ее дыхание меняется. Ресницами она щекочет мою кожу. Наконец, она поднимает голову с моей груди и несколько раз моргает.
— Ты что, пялишься на меня?
— Да. Ты красивая девушка.
Самая красивая девушка из тех, с которой я просыпался в течение долгого времени. Но я держу это при себе, потому что сомневаюсь, что она сочтет это лестным.
Ее глаза расширяются, как будто никто никогда раньше не делал ей комплиментов. Как такое вообще возможно?
Я не могу перестать гладить ее пальцем по щеке.
— Как ты себя чувствуешь?
— Счастливой, — не задумываясь, отвечает Афина.
Не знаю, что я ожидал от нее услышать. Прямота этого слова несет в себе простую невинность. Я хочу, чтобы она каждый день просыпалась счастливой. Я хочу
