— Кто-нибудь, вызовите полицию! — насмешливо кричит другая девушка. — Бросьте эту убивающую детей в тюрьму!
— Это слишком великодушно для этой сучки! Ей нужно, чтобы это хорошенькое личико было испорчено.
Паника нарастает во мне, заставляя мое тело чувствовать, как будто оно движется в замедленной съемке, пока я отчаянно ищу способ спастись.
Его нет.
Я в ловушке, моя кожа становится нежной и болит от натиска грязи, гальки и рук. Так много рук.
Приличного размера камень попадает мне в плечо, и я проглатываю крик боли. Как будто я живу в шестнадцатом веке. Невинная женщина, обвиненная в колдовстве, вот-вот будет забита камнями до смерти разъяренной толпой.
И самая испорченная часть всего этого?
Даже несмотря на то, что я законно опасаюсь за свою собственную жизнь, эта битва была проиграна с того момента, как я ступила на порог этого здания.
Часть меня все еще ищет Сэйнта и Лиама.
Я осмеливаюсь время от времени поднимать глаза, чтобы попытаться найти их, но каждый раз, когда я это делаю, грязь летит мне в лицо.
Я забываю, что мой телефон у меня в руке, пока кто-то не выхватывает его у меня. Парень, который украл его, футболист, с которым я учусь в одном классе английского, он ухмыляется мне, держа его вне моей досягаемости, когда я бросаюсь вперед.
— Не надо ...
Но он отталкивает меня назад так сильно, что воздух в моей груди колышется.
Я беспомощно наблюдаю, как он швыряет мой телефон на землю и разбивает его подошвой своих футбольных кроссовок.
Горячие слезы наворачиваются в уголках моих глаз. Я даже не могу сейчас позвать на помощь. Я не могу позволить Карли узнать, жива я или мертва.
У меня такое чувство, что скоро я определенно могу умереть.
— Что, черт возьми, здесь происходит? — внезапно раздается громкий, властный голос.
Ругань почти сразу прекращается, толпа странно замолкает и отодвигается от меня, давая мне, наконец, возможность вздохнуть. Я поднимаю взгляд и вижу офицера полиции кампуса, направляющегося ко мне, на его лице смесь беспокойства и раздражения.
Я чувствую такое облегчение, что готова расплакаться. Но, я не буду этого делать, только не перед этими животными.
Если они почувствуют во мне слабость, они снова нападут и не остановятся, пока не разорвут меня на миллионы крошечных кусочков.
— Мэллори Эллис? — спрашивает офицер твердым тоном.
Я качаю головой, сглатывая рыдания, застрявшие в горле. — Д-да, это я.
— Мне нужно, чтобы ты пошла со мной.
Он берет меня за руку и начинает вести сквозь толпу. Я должна была бы чувствовать облегчение от спасения, но мой желудок сжимается, когда я следую за мужчиной. Почему он знал мое имя? Почему он искал именно меня?
