— Святой на самом деле трахнул эту шлюху.
— Слышал, что она ему сказала, верно?
— Не могу поверить, что эта глупая сука действительно показывает свое лицо!
Я осматриваюсь по сторонам, мое сердце резко колотится от десятков глаз, сверкающих яростью прямо на меня.
Какого черта ? Почему люди смотрят на меня, а не на огонь ?
— Пошла ты, Эллис!
Что-то вылетает из ниоткуда и бьет меня по лицу. Я вскрикиваю от шока и боли, когда моя голова наклоняется в сторону. Моя щека пульсирует, и я, прищурившись, смотрю на землю, чтобы найти полупустую бутылку "Гаторейда", лежащую у моих ног, ее прозрачная голубая жидкость все еще плещется внутри пластика. Снова подняв взгляд, я краем глаза ловлю второй снаряд, но снова слишком поздно, чтобы увернуться от него.
Сила удара заставляет меня отшатнуться назад, на кого— то, кто немедленно отталкивает меня с шипением — Фу, шлюха, — и на этот раз я потрясена, увидев, как стеклянная бутылка Перье разбилась о землю.
— В чем, черт возьми, твоя проблема? — кричу я, обхватив ладонями ноющую челюсть. Если бы это ударило меня в висок, то вероятно, вырубило бы меня. Судя по насмешкам и указательным пальцам, что-то подсказывает мне, что они стремились к гораздо худшему.
— Она сделала это! — кричит кто-то.
— Пизда!
— Убийца!
Когда они смыкаются вокруг меня, мои мышцы замирают, а неглубокое дыхание вырывается изо рта.
Я в жопе.
Эти люди сумасшедшие, и они обращают на меня каждую унцию своего безумия. Мое сердце сжимается при мысли о том, чтобы уйти, не зная, в безопасности ли Сэйнт и Лиам, но я не могу рисковать еще одной бутылкой Перье в голову.
Я разворачиваюсь, намереваясь выбраться из этой ситуации, но мой путь преграждает роящаяся толпа искаженных лиц и рук, тянущихся ко мне.
Их ногти впиваются в мою кожу, а их горячее дыхание обжигает мое лицо.
— Ты заплатишь за это, ты, кусок дерьма из белого мусора!
Теперь они все кричат и забрасывают меня комьями грязи и галькой, которые они поднимают с земли. Я пытаюсь вырваться, прикрывая голову и лицо руками, и набрасываюсь, когда могу, чтобы оттолкнуть их от себя. Однако, куда бы я ни повернулась, меня встречает все больше ненависти. Еще больше яда.
— Ты должна быть в этом огне! — Я узнаю этот голос. Это та девушка с вьющимися волосами, которую я защищала от Сэйнта во второй день своего обучения. Вот и все его замечание о том, что все мы, стипендиаты, держимся вместе, не подтвердились, потому что я думаю, что она была бы первой, кто вызвался бы столкнуть меня в огонь.
