— Да, сын старика Ежи обмолвился, когда на рассвете принес вместе с братом канистры с водой…, — соврала девушка.
— Но ты, кажется, была тогда в доме и на улицу не выходила.
Прежде чем девушка успела сказать хоть слово, впереди, на склоне холма показались две человеческие фигурки. Первым бравой походкой уверенно шел рослый мужчина в красной куртке с большим рюкзаком на плечах, а за ним ковылял провожающий его старик. Мужчина увидел пару на крыльце и приветливо им помахал.
— Замечательно. Вот и Арман подоспел, — радостно сказал режиссер.
Молодой мужчина в красной куртке, почесав затылок, посмотрел на старика Ежи, который остановился, как вкопанный, у каменной изгороди, пожал ему на прощание руку и в одиночку прошествовал к крыльцу.
— Лукаш, Корнелия, мое почтение! — актер скинул с широких плеч рюкзак и поправил рукой закрученные вверх тоненькие усы. — Арман Гаракян к вашим услугам! Ах, что за чудесное место! Жаль что не сезон, а то бы я прихватил свои горные лыжи!
— Через полчаса начинаем работать, Арман, — промурлыкал режиссер.
— Конечно! Твой нетерпеливый гений уже рвется в бой! Да?
Не дождавшись ответа, актер окинул фигуру Корнелии жадным взглядом и, громко топая, скрылся в доме. За входной дверью тут же послышались радостные возгласы и приветствия. А через полчаса началась работа над фильмом.
Ближе к вечеру со съемочной группой стали случаться странные неприятности. Сначала, прямо в руках у Влада, видеокамера взорвалась снопом искр. Оператор громко выругался и, схватившись за руку, отскочил назад, снеся под болезненный стон осветителя приставленные к стене светодиодные панели и микрофон — «пушку». После, у Корнелии и Армана перестали работать спрятанные под одеждой микрофоны-петлички, а у Габи пропала сумка с косметикой. Режиссер Лукаш Чермак снимал все происходящее на камеру и, прохаживаясь по коридору первого этажа, не стесняясь в выражениях, ругался, что так и не успел доделать сцену с очень важным диалогом до темноты. Вечером, когда Корнелии показалось, что съемки отложены до утра, муж увел ее на кухню и посадил на стол перед собой. Режиссер долго всматривался в лицо супруги, нервно барабаня пальцами по деревянной поверхности, а затем заговорил елейным голосом:
— Дорогая, я когда-нибудь обидел тебя словом или делом?
— Что ты, Лукаш! — ужаснулась девушка. — Конечно нет! Я очень благодарна за твое доброе ко мне отношение.
— А доказать это можешь?
— Опять?
— Да. Опять.
