— Рука! Моя рука! — кричал лежащий на полу Арман. — Они ненормальные! Они оба ненормальные!
— Так ты идешь с нами, как только закончится гроза, — осветитель Зигфрид, помог Арману встать на ноги, — или и дальше будешь играть с этой психической в любовь?
— Она же жертва! Как вы не понимаете? — охал Актер.
— Пускай сами разбираются, — Влад накинул на плечи рюкзак. — Я сваливаю. Лучше, рискуя жизнью, спускаться по размытой дороге, чем оставаться в этом Богом забытом месте!
— Но Арман не сможет пойти с нами, — придерживая за здоровую руку, Зигфрид помог стонущему от боли актеру сесть на кухонный стул. — Он травмирован…
— Тем хуже для него, — сухо сказал Влад и, не дожидаясь ответа, хлопнул входной дверью.
Через мгновение его фигура за окном уже быстро отдалялась от дома под моросящим дождем…
Корнелия села перед лежащим в коридоре мужем и положила его голову себе на колени. Он все еще с трудом дышал, смотря перед собой затуманенным взглядом. Девушка нежно гладила рукой по его волосам и тихо напевала колыбельную.
— Пришло время поставить точку, — неожиданно произнес Лукаш хриплым голосом. — Принеси мою личную камеру, дорогая…
— О чем говорил Арман? Я не совсем поняла его.
— Принеси камеру, и я все тебе расскажу…
Корнелия спустилась на первый этаж и, даже не взглянув на Армана с Зигфридом, расположившихся на кухне, прошла в гостиную комнату и достала из сумки мужа его видеокамеру. Вскоре спустился и сам режиссер. Бросив на Армана полный презрения и смертельной обиды взгляд, он вышел на улицу. Корнелия молча последовала за ним — за своим гениальным мужем.
Дождь капал на мрачное, морщинистое лицо режиссера. Его муза ступала за ним босыми ногами, двигаясь чуть поодаль изящным силуэтом. Так они и подошли к сараю. Лукаш Чермак вздохнул, взял у жены камеру и включил ее. Корнелия спокойно наблюдала за каждым его действием. Ее красивое, бледное лицо источало спокойную меланхолию и покорность.
— Ты готова, дорогая? — спросил режиссер неожиданно живым и бойким голосом, наставив на Корнелию объектив своей камеры.
— К чему?
— К правде, — улыбнулся режиссер и скрылся за углом сарая, проигнорировав его большую гладкую дверь.
Дойдя до угла сооружения, режиссер одной рукой оторвал хлипкую деревянную панель, за которой оказалась новая дверь с ручкой и маленьким замком. Режиссер рывком сорвал со своей шеи цепочку, на которой покоился маленький ключ, и открыл им тайный проход в таинственное до этой минуты для девушки место. Предлагая жестом руки зайти жене первой, он встал сбоку от дверного проема. Слыша учащенное биение собственного сердца, взволнованная Корнелия зашла в сарай. В это мгновение ее глаза горели благоговейным блеском, словно она ступила под свод прекрасного готического собора.
