Но так бывает не всегда и любопытство время от времени вносит свои коррективы в действия, как бы идеально они не были спланированы. Он бегло, всего лишь мельком, только на крошечную долю секунды бросил свой взгляд в толпу и тут же наткнулся на знакомое лицо. Андрюха – слесарь, сколько гаек было с ним выкручено вместе на пару. А сколько анекдотов, пристойных и не очень, слетало с его уст в свое время. И в этом он несомненно был великолепен – не только в количестве, но и в самом исполнении. Вот и сейчас, наверное, Андрюха выдавал что–то свежее. Так и есть – его собеседники застыли в немом ожидании и вдруг, все как один, разразились хохотом.
Он бросил свой взгляд дальше. А вон Толян – тоже славный парень. Огромный как шкаф, но говорил очень мало, хотя при необходимости мог выложить все как на духу, разложив все по полочкам без лишних украшательств, или же с ними, но перед этим основательно набравшись. С Толяном они были связаны несколько больше, нежели с остальными членами коллектива, так как пришли вместе – почти в один и то же день, и как новички старались держаться друг друга. Это были славные времена.
"Как там твоя малышка, великан, – подумал он, глядя на то, как широченные плечи Толяна подпрыгиваю в так смеха над очередной шуткой Андрюхи. – Небось уже в первый класс пошла."
Но так и остался без ответа.
После он встретил лица других парней: Серегу, вечно ноющего, что от казенной обуви у него жуткие мозоли, Саню – любителя хорошо покушать, при этом обладателя идеально круглой формы животика. Бывают животы, провисшие своими жировыми складками, болтающиеся из стороны в сторону при ходьбе (не говоря уже о беге), но этот просто неподражаем – мало того, что строго указывал направление движения своего обладателя, так еще и делал его похожим на роженицу в ожидании по меньшей мере дюжины малышей.
Еще один Андрюха. О, этот был знаменит своей лысиной. Он словно специально надраивал ее каждое утро, чтобы отражать как можно больше солнечных лучей. Его иногда так и называли – солнышко. В коллективе существовала шуточная теория, будто Андрюхина прическа как раз-таки и есть основная причина глобального потепления на планете – собирая, а затем отражая солнечные лучи она, подпитывала тем самым парниковый эффект.
Плескаясь в окативших его воспоминания, он понемногу пришел к заключению, что было бы очень даже не плохо оказаться сейчас там, среди них. Будь у него такой шанс, он бы не за что не упустил бы возможность еще раз пожать в приветствии руки этих парней. С большой охотой он посмеялся бы над новым анекдотом, что так уморительно травил Андрюха.
