Макс заметил, как покрываются легким румянцем щеки Сары Карстерс, и начал внимательнее прислушиваться к тому, что говорил судья Стоунер. Очевидно, его слова сумели пробить брешь в невозмутимости подсудимой, которая, как ни крути, была прежде всего женщиной.
А тем временем мистер Джастис Стоунер повел речь о нравственности, выпятив грудь и окидывая горящим взглядом сидящих перед ним присяжных. Он был похож сейчас на орла, разглядывающего стайку испуганных голубей.
— Распущенность женщины, — вещал судья Стоунер, — не может, разумеется, не вызывать осуждения в сердце любого порядочного человека. Но, господа, вам нужно будет забыть о своих чувствах, когда вы станете решать судьбу подсудимой. Ваша задача — установить, убила ли она мистера Уильяма Невилла или нет. Я призываю вас забыть о своих, эмоциях и постараться не совершить ошибки, вынося свой приговор.
После его слов в зале суда воцарилась звенящая тишина. Макс невольно откинулся на спинку стула.
«Ну и дела! — подумал он. — Ведь Стоунер открыто дает присяжным понять, что вина Сары Карстерс не доказана и ее нужно оправдать!»
Присяжные ушли в комнату для совещаний, и зал снова зашумел. На сей раз это было не шарканье затекших от долгого сидения ног, а приглушенный гул голосов.
— Как вы думаете, лорд Максвелл, что они решат? Макс обернулся к Питеру Феллону, самому молодому и самому талантливому репортеру из своего “Курьера”. Именно Феллон делал по ходу процесса записи, которые они затем совместно обрабатывали и ежедневно пересылали в Лондон, торопясь удовлетворить любопытство своих читателей. Как только будет объявлен приговор, им предстоит написать итоговый отчет, который будет опубликован в понедельник на первой полосе.
Впрочем, “Курьер” был не единственной газетой, приславшей сюда своих репортеров. Макс насчитал их не менее пятнадцати. Здесь был даже Джемисон из престижной “Тайме”, и это понятно. Еще бы: убийство, молодая красивая женщина на скамье подсудимых, скандальная любовная связь. Репортаж с такого судебного процесса просто обязан поднять тираж любой газеты как минимум вдвое.
— Ты же слышал, что сказал судья, — ответил Макс. — Лично я не сомневаюсь в том, что Сара Карстерс выйдет из этого зала свободной женщиной.
Он принялся всматриваться в толпу, ища в ней высокую, с прямой спиной фигуру сэра Айвора. Наконец увидел его под галереей и приветственно помахал рукой. Разумеется, сэр Айвор не удостоил бы разговором какого-нибудь простого газетного щелкопера, но лорд Максвелл Уорт — это совсем другое дело. К людям своего круга сэр Айвор всегда относился уважительно.
