Я увидел и почувствовал, как ей не хватает человека рядом и братского общения во Святом Духе. Размышляя об этом, я почувствовал, как моя душа соприкасается с душой этой блаженной жены. В первый раз я так ясно видел свою душу, хотя и не могу описать это словами. Это было ощущение некоего пространства, совершенно духовного, невещественного, в котором присутствовала только она. И она спросила, как имеющая власть:
— Почему у тебя не в порядке эти две вещи?
И она показала мне в этом ясном пространстве две тени. И со властью сказала, возвышая руки к небу:
— Архангелы Божии, приидите и отымите эти препоны, дабы непреткновенно приходила благодать Божия в эту душу.
Может быть, этими препятствиями были мои частые огорчения из-за пустяков, отчего мною овладевала печаль. Я увидел и почувствовал, как эти две тени удаляются. С тех пор я пребываю в большей душевной свободе. Я поблагодарил ее за любовь, которую она мне оказала, и попросил ее молиться обо мне и о моих братьях.
В другой раз я посетил ее с одним своим знакомым, отцом семейства, который у меня исповедовался. Его родительский дом был на улице Бенаки, а напротив жил его дядя, известный в Афинах колдун. Он учил моего знакомого, когда тот был еще маленький, хиромантии. Все это было двадцать лет назад, и я об этом ничего не знал. Я знал только то, что ему пришлось много пострадать, чтобы избавиться от этой хиромантии.
По дороге к Тарсо мы купили бананы. Когда мы пришли, я немного поговорил с ней наедине и попросил поговорить и с моим спутником. Я позвал его, и, как только он подошел, Тарсо, сидевшая до этого спокойно, вскочила, словно пес, заметивший опасность и приготовившийся лаять.
— Благослови! — сказал ей мой приятель и продолжил. — Батюшка сказал купить тебе бананов.
И он протянул ей бананы.
— Где ты это взял? На улице Бенаки? — спросила она.
— Нет, — ответил мой приятель, — на Бенаки был мой родительский дом.
— А, твой родительский дом... А напротив был дом, где варили зелья, и там жила большая змея, целый змей! Какие яды он готовил! Скольких людей отравил! Ох, и ты немного яда принял?
— Слушай, старица, — вмешался я, — зачем тебе теперь ворошить прошлое и вспоминать о змеях? Дай лучше благословение моему другу!
Но Тарсо продолжала говорить моему знакомому:
— Эх... Ты только от этого батюшки ожидаешь получить все? Пошевели и сам немного руками!
Тарсо воздела руки, немного помолилась и успокоилась, ничего больше не говоря. Я же был потрясен тем, что блаженная старица знала все. Но при этом как деликатно она открывала все то, что знала, скрывшись за маской юродства!»
