Такие диалоги сейчас, и такие поступки потом.
«Может, мне миссия все же не удалась? — Подумал путешественник во времени. — И государя подменили? И что заставило его изменить свои привычки и решения?»
А ведь он после приезда отказался от русской одежды. Заключил мир с ненавистными турками и выступил против Швеции, стараясь вернуть себе море, которое просто терпеть не мог.
В Либаве Петр, Меншиков и Ля Гранд, покинув посольство, морем отправились в Кенигсберг. После пятидневного путешествия на корабле «Святой Георгий», когда тот прибыл в прусский городок, Игорь облегченно вздохнул. У государя во время плавания возобновились приступы подагры. Когда же о ней Ермилов поинтересовался у Меншикова, то услышал:
— Подагра. Так он с ней с детства мучается. Острые боли в ногах. Особенно сильно ломит большой палец. Вот и думаешь, как государь сапоги-то носит. А тут еще эта сырость.
К счастью дальнейшее путешествие проходило по суше. Впереди, конечно, была Англия и переправа через Ла Манш, но до этого еще нужно был дожить, и Игорь надеялся на то, что что-нибудь придумает. Можно, например, скачок в будущее совершить да лекарство какое-нибудь по крайней мере для себя прикупить. С Петром и Меншиковым таблетки не прокатят. Еще решат, не дай бог, что француз их отравить надумал. Но все обошлось. Лефорт, ждавший их в Кенигсберге, прознав о приступах, тут же к Петру врача приставил. Лекарь оказался толковый и через пару дней, когда въезжали в местечко Коппенбрюгге, поставил государя на ноги.
— Вам бы, Ваше Величество, меньше пить хлебное вино надобно, — проговорил тот, и тут же чуть не получил туфлей в голову. Хорошо, вовремя увернулся.
На лекаря Петр, наверное, долго зло бы держал, если бы не познакомился с двумя дамами — с курфюрстиной ганноверской Софией и её дочерью Софией-Шарлоттой, курфюрстиной бранденбургской.
Из Коппенбрюгге в середине тысяча шестьсот девяносто седьмого года добрались до Рейна, откуда по рекам и каналам спустились до Амстердама.
Голландия из рекомендаций Гордона и Лефорта давно привлекала Петра. Именно оттуда, как и через триста лет спустя, в Московское государство ехали предприимчивые люди. В конце семнадцатого — начале восемнадцатого это купцы, то в двадцать первом — футбольные тренеры. Игорь считал и тех и тех простыми авантюристами. Для купцов единственными воротами в Московию был русский морской порт того времени — Архангельский городок.
Голландские плотники наравне с русскими мастерами строили на воронежских верфях корабли для взятия Азова.
