Ермилов вышел на него и достал из кисета трубку, закурил. Пока Игорь разглядывал сад, к нему присоединился Лефорт.
— Как вам фрейлейн, Мишель? — поинтересовался он.
— Прелестна, умна…
— Вот только не стройте насчет ее планов…
— Петра?
— Да. Его величество убьет любого, кто к ней приблизится.
Неожиданно Лефорт замолчал и посмотрел на появившуюся вдалеке карету.
— Государь, — шепнул Франц Яковлевич. — Пойду встречу. Наверно, не один пожаловал. Небось, и конюха своего прихватил.
По интонации швейцарца Игорю понял, что тот пренебрежительно относится к Меншикову. Путешественник вслед за Лефортом выбежал на крыльцо.
Из остановившейся у дверей особняка кареты сначала вывалился пьяный вусмерть князь Никита Зотов. Он встал на корточки. Игорь перестал курить и уставился на любопытное зрелище. О том, что это было в духе Петра, он слышал, но вот так вот видеть в первый раз… Даже дядька на козлах в большой меховой шапке повернулся, чтобы понаблюдать, хотя вряд ли тому это было в новинку.
Из открытой дверцы кареты сперва появилась правая нога, обутая в красный сафьяновый сапог. С помощью нее, Петр попытался отыскать спину князя. Когда ему это удалось, появился и сам государь. Он спрыгнул со спины Зотова и отвесил (несмотря на солидный возраст князя) тому пинок под зад. Никита упал лицом в грязь.
— Пошел прочь, скотина, — проворчал царь, — перед гостями меня позоришь. Утром велю, чтобы тебя выпороли, — задумался на секунду и добавил, — прилюдно!
Затем увидел на крыльце Франца Лефорта, развел руки в стороны и со словами: «Мой друг», направился к нему.
— О, государь, — проговорил Лефорт. — Вы слишком грубы с князем!
— Заслуживает, — проворчал Петр, — выпорю.
— Может, лучше, Питер, сменить гнев на милость? Как говорят русские — утро мудренее вечера.
— Ох, Франц, ну, ты и хитер. Так и быть, утром сам решение приму. Алексашка, — вдруг вскричал он, — что медлишь?
Из кареты выбрался Меншиков. Гневно посмотрел на Лефорта, словно терпеть не мог этого старикашку. По-всей видимости их чувства были обоюдными. Ну, то и понятно, несколько лет ведь гнул спину на иноземца. Сейчас вот при государе окреп и может себе теперь позволить, изредка правда, взглянуть на Франца свысока. Лефорт на Алексашку, скорее всего, гневался, да вот только виду при государе старался не подавать.
— Государь! Позвольте представить. Мой земляк — Мишель Ля Гранд.
— Француз! — воскликнул Петр.
Игорь повторил поклон Лефорта, заметив, что тот получился у него не так изысканно.
