Ничего. Если не найдет щит.
Михаэль в отчаянии отбросил очередной камень и увидел зачарованный пенал:
«Два этажа проверены мной, угроз или следов оных не обнаружено.
Смотрящий знак, что был над вратами, я подчинил себе, дабы знать о возможных гостях, кои, боюсь, не замедлят вскоре прибыть. Управляющий элемент размещен в машинном зале первого этажа.
IV страж
15 день месяца туманов
Високосный год две тысячи третьего цикла»
— Он-н кого-то ждал? — спросила Офелия. — Пенал, поле за-защиты — вязь та же.
Михаэль посмотрел на девушку и вытер с лица виноградины пота.
— Смерть, — донесся голос Коряги. Говорил он сипло, тяжело, как из тисков.
— Н-не смешно!
Коряга улыбнулся, и безобразный шрам растянулся на его лице подобно змее.
— Если он и в самом деле был бессмертен, как говорят легенды, то ждал именно ее.
— Прошу, Силло, хватит, — поморщился Михаэль.
— На войне или в боях самое страшное что? Как умирают другие. А он был бессмертен. Что, думаешь, творилось у него в мозгах? Он видел чужие смерти день за днем, страшные, наверное, мучительные смерти, раз до нас дошли все эти легенды. А сам оставался жив. Дни в бесконечном страхе, что вот-вот и тебя это прибьет или изуродует. Месяцы, годы — а он был бессмертен, и этот страх все эти годы не отпускал его. Я по себе знаю, потому что… потому что страх этот иначе тянет и тянет, когда вот так везет, как мне, а ему уж тем более, — Коряга смущенно замолчал.
— Д-дурень.
Офелия фыркнула — будто детеныш сирены, который пускает в озере пузырьки, — и Михаэль с изумлением понял, что девушка еще совсем молода по людским меркам. Ребенок-вор с навыками стенобитного тарана.
Третий и четвертый уровни тоже оказались чисты, но к пятому стены и потолок заметно огрубели, отовсюду доносились шорохи. Из проржавелых термо-труб капала грязная вода, собиралась в мутные лужи и сбегала вниз. Михаэлю это отчего-то напоминало — и напоминало приятно — дождь, весну и пашню за монастырем.
И пашня, и монастырь могли быть его. Если бы он вел себя порешительнее, посмелее. Если бы…
Как много этих «если», подумалось Михаэлю.
Коридор вертелся вслед за бледной ласточкой, спину ломило от усталости. Вдруг Офелия остановилась.
— Что случилось, дитя мое? — спросил монах. Его уже раздражала эта шахта, и туннели, и сирена, от которой вблизи пахло не то тиной, не то водорослями.
— З-звуки! — шепнула девушка. — Слы-ышишь?
Волосы Михаэля встали дыбом, пот на спине заледенел: из-за поворота доносился звук битвы. Сталь била о сталь, кричали люди.
