— Думаю, вы ошибаетесь, она не уедет.
— Бог мой, как я на это надеюсь! Я знаю, насколько это эгоистично и как это нелегко для нее, но мне хочется, чтобы она оставалась со мною до конца.
— Мы уже говорили о продаже рогатого скота и фермы без земли для того, чтобы освободить территорию для экзотических животных. Это поможет нам покрыть текущие расходы. Кроме того, у меня есть еще кое-какие деньги. Если Кэйт изъявит желание, я буду рад предоставить их в полное ее распоряжение.
Хэнк пристально смотрел сквозь бокал, будто это был хрустальный шарик, способный предсказывать будущее. Теперь он поднял глаза и взглянул на Команчо.
— Я не имею никакого права просить тебя вкладывать свои собственные деньги в это дело.
— Вы не просите. Это я предлагаю.
Слишком уставший для того, чтобы заняться чем-нибудь, и слишком расстроенный для того, чтобы уснуть, Хэнк лежал в постели и просматривал старый выпуск «Галф Кост Кэттлмэна», когда в комнату вошла Дельта.
— Наконец-то Кэйт решила лечь спать, — сказала она.
— Ты покормила ее?
— Да. Но съела она не больше какой-нибудь певчей птички.
— Ты совсем забегалась, — Хэнк похлопал ладонью по одеялу. — У тебя измученный вид. Полежи со мной и передохни.
Дельта сбросила туфли и, вытянувшись на постели рядом с ним, положила голову ему на плечо.
— Мне не хватало тебя, — сказала она, улыбаясь.
Не совсем уверенный в том, что ей удобно, Хэнк обнял Дельту одной рукой и притянул ее поближе к себе.
— Прости, я иногда забываю, как тяжело тебе приходится.
— У тебя и так слишком много причин для беспокойства. Зачем тебе думать еще и обо мне, дорогой?
Хэнк гладил ее по волосам. Как сильно она поседела за последнее время.
— Я хочу, чтобы ты знала, как я раскаиваюсь во всех дурных поступках, которые совершил за свою жизнь. Но более всего я раскаиваюсь, что сломал тебе жизнь.
Дельта приподнялась на локте и заглянула ему в глаза.
— Ты не сломал ничьей жизни, — сказала она совершенно спокойно. — Я всегда была там, где хотела быть.
Он любил Дельту за ее доброту. Как же он груб и невнимателен был с нею. «Но теперь при всем своем желании что-то изменить, — подумал Хэнк с неожиданным чувством старческой мудрости, — я не в силах сделать ни шагу, и много ли мне еще отпущено времени…»
— Ты ненавидишь меня? — спросил он.
— Немного — иногда. Чаще всего я сердита на саму себя. Мне следовало еще много лет назад настоять на том, чтобы мы поженились.
— Еще» не поздно. Можно позвать священника, если ты хочешь…
