— А то что?
— Конец света. Такой небольшой, знаешь. Размером в одну планету.
— Не только трус, ещё и сумасшедший, — усмехнулась Мерона.
— Я не трус, я лентяй. Охота мне через половину планеты лететь? Я вам поясню, почему нас должно стать тут минимум на одного меньше.
— Объясняй прямо сейчас, — потребовал Майер. Он вернулся туда, где стояла Мерона, и взял её за руку.
— Тут нужны материалы, — пояснил Умник. — Надо полистать их, потрогать своими руками. Вы же у нас скептики. Завтра я подам вам карету, приезжайте. Если хотите, приезжайте втроём.
— Хорошо. — Мерона переглянулась с Майером и тот кивнул. — Но по морде ты всё равно получишь. По разу за каждое мерзкое слово.
— Сделай одолжение. — Умник надул губы. — Завтра, скажем, часов в пять вас устроит?
— Вполне, — ответил Майер. — А теперь пошёл вон!
Умник осклабился, помахал им рукой и исчез. Вместе со стулом.
— Майер. — Мерона нетвёрдым шагом подошла к дивану, уселась. — Обними меня. И помолчи минут пять, ладно?
* * *
— Съездим, — решила Мерона. Она стояла посреди комнаты и приводила в порядок причёску. Странно, но Майера это раздражало уже не так, как раньше. — Хочу посмотреть, как ты дашь ему по морде. Давно уже не видела.
— Рони, нас осталось только трое?
Она обернулась, держа в зубах последнюю заколку. Вставила её, не отводя взгляда.
— Нет, — отозвалась она, наконец. — Майстан где-то в Старом Мире, рыбу ловит, как всегда. Манни в дальнем космосе, у неё роман. Ещё неделю назад они оба были живы и здоровы.
— Откуда знаешь?
— Ты один у нас не пишешь и не звонишь. Нормальные люди присылают открытки не только на день рождения и похороны. Ладно, не дуйся.
— Так ты получила мои открытки?
— Мне передали. — Она подошла к нему, уселась рядышком. «Я снова чувствую, и с каждым часом всё лучше, — подумал Майер. — Голова снова кружится».
— М-м-м… как мило… ты меня ощущаешь, да? — она положила голову ему на плечо.
— Ещё как. Хотя не должен, Умник…
— Всё, хватит о нём! Хочешь, я сама тебя обследую? Чтобы ты тоже понял.
— Что я должен понять?
— У тебя восстанавливаются нервные ткани. Знаешь, я так вчера старалась… камень могла соблазнить, а ты почти не замечал. А сейчас и не стараюсь особо, а ты уже мой. Да? Мой?
— Твой, Рони.
— Не могу, — прошептала она. — Если начну, уже не остановлюсь. Вейри! Входи, уже можно! — позвала она.
— Вейри? — Доктор приподнял брови.
— Уменьшительно-ласкательное. Или я должна звать свою дочь «теаренти Тевейра»?
Тевейра появилась с подносом в руках. Чай! Как кстати! Как догадалась?!
