Настали сумерки. С самого утра Елисавета Алексеевна и все сестры ждали Владыку у храма и гостиницы, в которой приготовили ему помещение, но он задерживался. Когда начало темнеть, Пелагия Ивановна вдруг вскочила и побежала прямо в гряды, которые были против ворот, и засела в них. Анна Герасимовна пошла за ней. Нашла туча с сильным дождем и громом, а блаженная со своей келейницей продолжала сидеть в огороде, и сколько дождь ни поливал их, Пелагия Ивановна не двигалась с места и Анне Герасимовне не дозволяла. «Сиди!» — говорила ей блаженная. Промокшая Анна Герасимовна роптала: «Что это? Господи помилуй! Дождь так вот и поливает; там все Владыку с фонарями ждут, а я тут и сиди с тобой!» С этими словами она встала и хотела уйти, но блаженная тут же вскочила, схватила ее за подол да так грозно и гневно прикрикнула: «Так и сиди!» — что на послушницу напал ужас. «Что это, Господи, — думала она, — непременно же какая-нибудь да будет беда!» Так и сидели они совершенно промокшие, смотря издали, как сестры с фонарями ожидали Владыку у ворот.
В полночь, наконец, приехал Преосвященный Нектарий, в сопровождении протоиерея и письмоводителя, своего родного брата. Раздался звон. Блаженная Пелагия Ивановна выскочила из грядок и бросилась к воротам. Немного спустя она оглядела себя и Анну Герасимовну, и видя, что с них обеих ручьем льется вода, произнесла: «Ну, слава Богу! Теперь ничего не будет!» Они пошли домой. Пелагия Ивановна ненадолго прилегла, но потом встала и остаток ночи где-то пробегала в мокрой одежде.
Слава о блаженной Пелагии Ивановне, конечно, дошла до Владыки еще в Нижнем Новгороде, так как ее посещали многие, приезжавшие со всех концов России; кроме того, он слышал о ее прозорливости и от отца Иоасафа. Смущенный возложенной на него обязанностью изменить порядок в Дивееве, Преосвященный Нектарий искал себе, видимо, внутренней поддержки для правдивого решения вопроса и пожелал сходить к блаженной Пелагии Ивановне.
«На первый же день приезда Владыки, — рассказывала послушница Анна Герасимовна, — вижу: жалует к нам. Сердце у меня так и заныло. “Что это, — думаю, — мы дураки, и никогда к нам такие лица не ходили!”»
Преосвященный Нектарий вошел в келию. Пелагия Ивановна сидела, поджавшись, в чулане на табуретке. Владыка взял также табуреточку и сел рядом с ней, а Анне Герасимовне приказал поместиться на лавке.
«Ах, раба Божия! Как мне быть-то?» — сказал Владыка.
Строго и ясно посмотрев на епископа и, по-видимому, произведя на него сильное впечатление своим светлым, глубоким и чистым взором, блаженная громко ответила: «Напрасно, Владыка, напрасно ты хлопочешь! Старую мать не выдадут!»
