— Рад?
Он нахмурился.
— Конечно, рад. Я всегда хотел, чтобы у нас с тобой были дети. Ты знаешь это.
Только вот это неправда, не так ли? Он хотел детей с прежней ней. Еленой, которая его не предала. Еленой, которая не украла у него первого ребенка. Девушкой, ради которой он был готов пролить кровь, солгать и убить. Это была уже не она. Не в его представлении.
— Ты много чего говорил, — напомнила она ему. — Помню, как ты запер меня, сказав, что я больше не увижу дневного света. Ты сказал, что заставишь меня заплатить...
— Лена…
Нет, она не будет тронута тем, что он назвал ее этим именем. Даже если то, с какой любовью он его произнес, заставило ее истекать изнутри кровью. Это звучало почти так же, как Викинг произносил его раньше. Как тогда, когда он любил ее. Когда мир был красивым и простым, и все, ради чего они жили, это быть друг с другом. Но между ними ничего не изменилось. Вовсе нет.
— Я знаю тебя, Викинг. Ты можешь подумать, что больше нет, но я знаю тебя лучше, чем кто-либо, — взяв его руку, Елена прижала ее к своему сердцу. — Я чувствую тебя лучше, чем кто-либо. Прямо здесь, где это важно. Итак, мне нужно знать. В своем стремлении отомстить ты когда-нибудь думал о том, чтобы сделать меня беременной, а потом забрать у меня ребенка?
Тень промелькнула у него в глазах, и Елена прочитала правду на его лице. Слезы навернулись на глаза. Страх свернулся в животе, как змея, шипя и распространяя яд по венам, пронзая прямо в сердце. Этого не могло быть. Не снова.
— Скажи мне, что это неправда. Скажи, что ты никогда не думал, чтобы отнять у меня этого ребенка в качестве компенсации!
Викинг застыл на мгновение, но Елена могла видеть это в его глазах. Ужасная правда, которую он никогда ей не говорил. Он собирался украсть ее ребенка. На ее плечи легла сокрушительная тяжесть. Камень настолько большой, что она не думала, что когда-нибудь сможет выбраться из-под него. Елена схватила первое, что попалось ей в руки — вазу — и швырнула ему в голову.
Викинг пригнулся, и стекло разбилось о стену позади него.
— Я ненавижу тебя, — прошептала она.
— Успокойся.
О, нет, не знал.
— Успокойся? Ты хочешь, чтобы я успокоилась? — схватив еще одну вазу, Елена швырнула ее в него. — Вот тебе мое спокойствие!
Викинг успокаивающе поднял руки и отступил.
— Успокойся.
Его успокаивающий голос был подобен маслу, льющемуся на огонь, пылающий в ее сердце. В глазах Елены потемнело. История повторялась, и она ничего не могла с этим поделать. Она снова стала пострадавшей стороной в мужской погоне за местью и личной выгодой. Но на этот раз все было иначе. На этот раз, не смотря на темноту окутавшей взор, к ней пришла ясность. Слова матери возникли в голове, подобно солнечному свету, пронзившему мрак.
