Телевизор был включен, я слышал его через заднюю дверь. Кроме этого, изнутри не доносилось ни единого звука. Я сжимал пушку в одной руке, двигаясь к Калуму, чтобы встать ровно перед ним. Обычно именно Энджел помогала проникнуть внутрь, куда бы нам ни нужно было попасть, но наша группа научилась всему много лет назад.
― Эй, не заперто, ― сказал он тихо.
Это меня удивило. Парень жил в глуши, что являлось еще большей причиной запереть чертову дверь.
Не говоря уже о людях, с которыми он был связан. Мой отец, например.
― Иди тихо.
Каллум кивнул, медленно поворачивая дверную ручку. Она тихо скрипнула, но этот звук был приглушен телевизором. Мы вошли в круглую грязную комнату, постоянно наблюдая за коридором, ведущим к тому месту, откуда доносился звук.
Мой напарник взял инициативу на себя. Я закрыл дверь и последовал за ним, сканируя кухню и столовую слева от нас. Все выглядело как хорошо отполированный винтаж. Можно было сказать, что кто бы здесь ни жил, он очень хорошо старался обустроить все для себя. Достаточно хорошо, чтобы не забывать запирать дверь на ночь. Я понял, что что-то не так. Мой образ жизни дал мне определенные представления о различных вещах, и дерьмо было одним из них.
В конце холла пространство расширялось до гостиной и лестницы, ведущей наверх.
Как обычно, мои инстинкты не подвели.
― Ох, это бл*ть, отстой. Он уже мертв.
Каллум опустил пистолет и, подойдя к передней части дивана, пнул тело Мартина ботинком. Я прекрасно знал, что он был искренне разочарован. Парень жил ради убийства, в то время как я делал это просто как необходимую часть своей работы. Ему же нравилось отнимать жизнь. Дать Каллуму возможность натворить дел все равно, что сказать ребенку о досрочном наступлении Рождества.
Я встал рядом и изучил труп Мартина, лежащий на одном боку. Он уже остыл, а это означало, что мертвецу пара часов.
― Чувак, посмотри на него, ― засмеялся Каллум.
― Он определенно кого-то разозлил, ― я согласился с этим. ― Кого-то еще, помимо моего отца.
Заметил синяки на горле трупа и брызги крови на том, что ранее было бежевым диваном.
― Что думаешь? ― спросил Каллум.
Я еще раз бросил взгляд на лицо Мартина. Обе стороны были опухшими и чертовски обезображенными. Левая щека полностью разорвана зияющей бороздой. И его голова. Макушка была напрочь вскрыта, обнажая кусок черепа.
Отходя назад, я медленно повернулся, чтобы осмотреть комнату.
― Там.
Указал на сумку с клюшками для гольфа, которые были прикреплены со стороны игрового зала.
