и создает возможность
драматизации, возможно, и будущего ритма рассказа… Тут важно отметить эту "поверхность излома", характерную именно для сновидного субъекта: где малое "я" расщепляет единство ("дневное") бодрствующего эго, открывая себе оперативный простор. Вот эта поверхность и есть некая форма защиты, натяжной, нечто вроде мембраны, через которую передаются разнообразные шумы и воздействия, там они глушатся (поглощаются), отражаются в эмоциональных всплесках внутри сновидного пространства… Сновидение есть движение, или во всяком случае эффект сновидении создается пересечением двух путей: "я" малого и Я большого. Одно Я, большое, движется по границе поверхности, разъединяющей сон и сновидение, другое "я", малое, движется как будто на изломе самой поверхности, оно и есть само сновидное тело. Первое Я охраняет сновидение, оно – страж, второе "я" участвует в пластически-изобразительном процессе, хотя оно не является иным большому Я по своей природе, а похоже, является большим Я, только "вывороченным наизнанку"»
[195].
(Фрейд) «Благодаря изучению гипнотических явлений мы привыкли к тому пониманию, которое сначала казалось нам крайне чуждым, а именно, что в одном и том же индивидууме возможно несколько душевных группировок, которые могут существовать в одном индивидууме довольно независимо друг от друга, могут ничего не знать друг о друге и которые, изменяя сознание, отрываются одна от другой. Если при таком расщеплении личности сознание постоянно присуще одной из личностей, то эту последнюю называют сознательным душевным состоянием, а отделенную от нее личность – бессознательным… мы имеем прекрасный пример того влияния, которое сознательное состояние может испытать со стороны бессознательного»[196].
Концептуализация Мишеля Фуко, говорившего, что сон проявляет «свободу человека в его оригинальнейшей форме, здесь субъект сновидения, его первое лицо, есть само целостное сновидение»[197], относится еще к одной линии понимания сновидений. Для Фуко сновидение соотнесено только само с собой и свободой человека – первичный феномен, не требующий связи с реальностью вне человека. Если интерпретацию 3. Фрейда условно можно назвать языковой, восходящей к идее вещего сна, то интерпретацию М. Фуко – неязыковой (символической). У Фрейда психика "говорит" "языком сновидений" (недаром свое исследование о сне Фрейд сопровождает сонником, где расшифровываются значения образов и сюжетов сновидений), у Фуко в сновидении реализуются символические события нашего творческого Я, порождающего мир свободы и существования.
