Стемнело. Закончился второй день контрольного срока. За несколько дней только однажды далеко на севере над горизонтом показался и тут же скрылся вертолёт.
День третий. Утром во время чаепития Андрей напомнил: осталась одна банка и пять дней контрольного срока. Сделал паузу и предложил:
— Может, доделаем ковчег, да и отчалим?
— Нет, Андрей. Я десять лет назад уже был в такой ситуации. Неделю ждали со студентом вертолёт. Продукты кончались, я оставил так же банку тушёнки и банку сгущёнки, закопал их за палаткой. Один раз мы сидели тихо-тихо, и к нам по речке Чавде подплыла уточка, потом прилетела копалуха. Я был с карабином, и мы продержались неплохо. В последний день мы собрались уходить, палатку застегнули, портянки потуже намотали и хотели идти тайгой на базу за семьдесят километров. Осталось только банки забрать, но в этот момент захлопал крыльями вертолёт. Мы улетели, а эти банки так и остались на берегу. Представляешь, сколько было бы разговоров, если бы я нарушил закон для геолога? — и уверенно добавил: — Будем сидеть!
— Петрович, из разговоров я знаю, что на плоту поехали с надеждой порыбачить и закоптить домой рыбёшки. Слава с лодкой будет с ними до конца. В Тунгуск они раньше двадцать пятого не попадут, а там про нас никто не знает.
— И всё равно, Андрей, страшновато. Вот отправимся мы, войдём в русло реки, а тут вдруг появится самолёт. И мы вернуться уже не сможем. Нет, день-два ничего не изменят. Ну, — он сделал паузу, — чуть дольше поголодаем. Говорят, полезно!
За весь день они собрали удлинённую сдвоенную волокушу. Осталось завернуть в брезенты «бездонные» лодки и скрепить всю конструкцию.
Следующие дни были самыми муторными: выстрагивали из досок вёсла топориком и ножами, полировали у них ручки. Тёрли песком, скоблили, как древние люди, острыми камнями, обжигали на углях и снова натирали песком из принципа: чем бы заняться, чтобы только скоротать время
Наконец, настал последний день безделья. Андрей надумал поставить на лодки парус. Тоже заделье. Поставил мачту с верёвочным кольцом наверху, продёрнул через него «канат» и приготовил рею с брезентовым парусом. К вечеру прибрались в лагере, весь остающийся багаж вынесли на бугор и плотно укрыли.
Утром двадцать шестого августа, на двенадцатый день робинзонады, они отправились в путь длиной в полтысячи километров, имея одну банку тушёнки и одну — сгущённого молока. Это было всё питание примерно на десять дней пути. Собранное из ничего плавсредство, по прикидкам Петровича, должно было позволить проходить за сутки до пятидесяти километров при условии, что скорость течения реки была около пяти километров в час. Так они считали.
