Всхлипывая, глажу свой голодный и урчащий живот. Это всё последствия стрельбы и очередного сумасшествия в моей жизни. Я говорила, что смирилась с беременностью, но нет. Только сейчас я ужасаюсь тому, что могла придавить ребёнка или как-то помять внутри. Я мало что знаю о беременности. Не интересовалась. Не думала, что со мной это случится.
Я больше не различаю шумно или нет в доме, что там делают все присутствующие в нём люди, поймали стрелка, или есть ещё угроза. Я просто абстрагируюсь настолько сильно, что под ладонью ощущаю свой пульс. На животе, вообще, может прощупываться пульс? Понятия не имею, но чувствую его, вспоминая, что теперь я, как матрёшка. Внутри меня ещё одна куколка. От этого становится и смешно, и грустно.
– Я боюсь, понимаешь? Просто боюсь, что не справлюсь. Знаю, что у тебя есть тёти, но а я как? Ты теперь самое важное для всех, а я сосуд… не хочу быть бестелесным, бесчувственным сосудом. Мне больно… и страшно. Прости меня… я не хочу быть слабой и что-нибудь придумаю. Может быть, нам не так плохо будет в Альоре. Это же твоя страна, и я тоже люблю её. Но вряд ли нас туда пустят. А что с тобой будет? Я хочу дать тебе нормальную жизнь, без вот этих угроз и постоянного страха. Я же о тебе должна заботиться… а обо мне никто никогда не заботился… твоя тётя чертовски ужасно умеет заботиться. Она этому только учится, но у меня нет времени. Если я не смогу? Если я уроню тебя или убью нечаянно? Боже… я не хочу тебя убивать, и рука у меня болит. Она заживёт к твоему появлению? Еду бы купить… чёрт… как же всё дерьмово… Прости, но не буду врать, тебе нужно набраться терпения, пока я научусь воспринимать тебя, как что-то своё. Я не умею…
Хлюпаю носом и так хочется чего-то. То ли выпить, то ли сдохнуть. Одно другому не мешает, но… как-то это больше попахивает трусостью. А я не трусиха. Я, конечно, боюсь, что меня убьют, но не боюсь трудностей. Они всегда были рядом со мной. Они моя карма. И я…
– Твоя рука пройдёт за семь месяцев, Джина.
Испуганно вздрагиваю. Поворачиваю голову и встречаюсь с тёмным взглядом Дерика. Он сидит рядом, вытянув свои длинные ноги «мечта манекенщицы».
– Не делай так больше, – шепчу я.
– Ты в порядке?
– Нет. Я боюсь. Боюсь, что не смогу. Я…
– Прости меня. Мне не следовало говорить тебе того, что я сказал, – перебивает меня и смотрит вперёд.
– Мне тоже. Ты прости меня. Я должна была подумать и вспомнить о предохранении.
– Это не важно. Я не жалею. Я мужчина, и это моя прерогатива думать о защите. Мне было слишком хорошо в тебе. Каждую минуту.
