Не пялиться было сложно. Стас прекрасно видел, что клиентка день и ночь сидит дома и спортом занимается только по выходным – короткие утренние пробежки не в счёт, – а сейчас она рехнулась и решила поставить личный рекорд? Скорее всего.
Он то и дело останавливался, ловя её взглядом. Смотрел, смотрел, смотрел – и всегда искоса, незаметно. Пока, наконец, не плюнул на всё и не запрыгнул на бортик, устраиваясь поудобнее и наслаждаясь зрелищем. Жар сауны, аромат можжевельника и вода прочищали голову. Вероцкий понимал, что через час или два – или через вечность? – когда они окажутся за стенами этого здания, к нему вернётся бесконечная рефлексия. Мозг снова оккупируют мысли по Фрейду: о либидо, о собственных желаниях, сублимации, клиентках, любовниках… Сотня, тысяча мыслей, которые он уже целую вечность не мог привести в порядок.
У Стаса с детства так было: он замечал одни детали, даже если сам того не хотел, но абсолютно не видел другие. Терялся. Путался. Возможно, именно поэтому сначала не любил «военную» карьеру, которую навязывал семейный бизнес? Но любое умение со временем можно развить. Вероцкий долго боролся, научился анализировать, синтезировать, раскладывать всё по полочкам, но не когда дело касалось чего-то важного.
Так что случилось сейчас? Что-то важное?
Стас не хотел так думать. Честно говоря, сейчас он в принципе не хотел ни о чём думать, потому что уже успел совершить одну глупость… и был готов на сотню других. Например, просто сидеть, считать метры, которые успела преодолеть клиентка, и смотреть. На плавные, сильные движения, на светлые волосы, от воды ставшие совсем тёмными (шапочку он нашёл на дне бассейна, но благополучно закинул в угол – раз тут побывал Генри, ещё пара волосинок уже не страшна), на изгибы фигуры, тучи брызг…
Смотреть на неё и не думать ни о чём, кроме воды, глупостей и замечательного тела.
И немножко – самую малость – о разговоре в сауне с обладательницей этого тела. Чай с душичкой и клубничными хвостиками? Можжевеловые подставки под горячее? Она серьёзно? Вероцкий неосознанно улыбнулся. Иногда Регина казалась ему милой девочкой-одуванчиком, пока это ощущение не размазывала по корке мозга тонна иных мыслей.
Может, стоить ещё раз достать досье Рассольцева, Регины и этого «учителя-геймера» и хорошенько их изучить? Аналитики ведь писали только факты, Большой Босс тоже всё перечитала на сотню раз – в придирчивом отношении к таким делам матушки Стас не сомневался. Но что-то здесь не сходилось.
