Вскоре отключившееся на время сознание вернулось, и я ощутила, что меня куда-то ведут. Тело вяло передвигало ноги на автомате. Вот уже впереди виднеется громадина административного здания, холл встретил нас прохладой и мысли немного замедлили свой ход, позволяя сосредоточиться на окружающем. То тут, то там беззвучно шныряли какие-то странные невзрачного вида люди с въедливыми холодными взглядами. И да, тихо. Каждый мой шаг отдавался эхом от стен и потолка просторного коридора, а вот мои провожатые будто по воздуху летят — ни единого звука не издавая.
Впереди мелькнул знакомый силуэт, и я рванулась из рук конвоиров, желая привлечь к себе внимание магистра и стоящего рядом с ним Кира. Да не там-то было! Меня рывком вернули на место, чётко дав понять — рыпаться бесполезно.
Вместо ожидаемого посещения кабинетов руководства, мы начали спускаться куда-то вниз. Это настораживало. Вот только спросить я ничего не могла, нижняя часть лица по-прежнему словно под местным наркозом была.
Скрипнула несмазанными петлями тяжёлая железная дверь. Придерживающие меня руки отстранились, отчего я едва не упала, и тут же получив вполне ощутимый толчок в спину, всё же растянулась на холодном каменном полу. Повторный скрежет и скрип запираемого засова известили о том, что я — арестована.
Скрипя песком и каменным крошевом на полу, кое-как приняла сидячее положение и осмотрелась. Сыро, холодно и мрачно. Помещение небольшое, квадратов пять не больше. Низкий закопчённый потолок давит на сознание.
За что? Что я сделала?! Надо же что-то предпринимать! Я не могу прохлаждаться здесь! Универ… Все студенты и педагоги в опасности, и не завистные судьбы ректора и библиотекаря всего лишь цветочки. Но как это объяснить, если никто не пожелал со мной даже поговорить? Не спроста же на меня онемение нашло? Обида захлестнула с головой. И наконец-то пришли слёзы. Беспомощные, бессмысленные, но постепенно смывающие налёт необъяснимого безмолвия: наружу наконец-то вырвались приглушённые всхлипы.
Схватив амулет связи, попыталась достучаться до мамы. Увы, как и все прежние разы с нашей последней встречи — тишина. Уже четыре дня как мама не выходит на связь, и это кажется странным. Обычно она хотя бы раз в два дня звонила поинтересоваться не надо ли чего? А тут даже на вызовы не откликается.
Сколько я провела времени сидя на холодном полу и вслушиваюсь в тишину? Мысли, метавшиеся словно птицы в силках, постепенно замедлили свой бег. На какие-то мгновения сознание уплывало и вновь возвращалось, чтобы доказать, что всё случившееся вовсе не сон.
