– Издеваешься? – строго спросил я его. Он вместо ответа опять запрыгнул на заднее сиденье. Я захлопнул за ним дверь, приговаривая, что он, Собакин, не дал мне на чай, и сел за руль.
Выехав со двора, я тут же крикнул телефону, чтобы он позвонил сестре. Телефон не понял и стал перечислять варианты. Сестры среди этих вариантов не было. Я задумался, потом сказал позвонить Ксении, телефон опять стал перебирать варианты, и опять среди этих вариантов сестры не было.
– Ты, безмозглый мудак, элементарного запроса сделать не можешь, у тебя вместо ИИ жопа! – обругал я телефон, понимая, что сейчас придется его искать номер сестры на ходу.
– Звоню «Жопа», – отозвался телефон.
Тут я со смущением вспомнил, что сохранил номер сестры под этим именем. Я часто менял ее клички в телефоне и подзабыл, как она была закодирована в последний раз.
Телефонные сигналы улетели в город искать мою сестру, закодированную четырьмя буквами русского алфавита. Сестра откликнулась очень быстро, видимо, не осознавая, на что откликается. Впрочем, я ведь тоже не знал, что высветилось у нее на экране.
– Артем, ну где тебя носит? – вместо приветствия выпалила Ксения.
Артем – это хорошо, это почти признание в любви, я сомлел от неожиданности.
– Во-первых, здравствуй! Во-вторых, ты же знаешь, что я с отцом ездил в дедовскую деревню, – ответил я.
– Я помню, помню! Но события разворачиваются так быстро, что я просто не успеваю за ними, – торопливо сказала сестра.
– Это точно, что быстро! Первое, что я слышу по возвращении на большую землю, это об образовании партии ДДС. Похоже, вирус набирает силу, распространяется с небывалой скоростью.
– Ты еще не знаешь всего! Это только часть айсберга, – заговорщицки сказала сестра. – Я закончила исследования, можно сказать, скоропостижно, но теперь картина вырисовывается достаточно ясно. Я все говорить тебе по телефону не буду, завтра жду тебя в семь утра. У меня собирается рабочая группа, созданная по указу правительства, чтобы координировать действия по борьбе с эпидемией. Не опаздывай. До завтра.
– До завтра, – отозвался я, и сестра отключилась.
Что еще происходит? Головка айсберга! Правительство! Вот занесло. Жил, себе, жил, и вот пожалуйста! «Завтра узнаем, в чем дело», – смиренно подумал я.
В городе стало совсем темно, я катил по набережной между огнями фонарей вдоль дороги и их отражениями в реке; набережная была пуста, машин почти не было, это была особая московская пустота, которая появляется в городе как новое измерение пространства в преддверии больших перемен. «Только этого не хватало», – подумал я.
