— Господь с вами, сына они похоронили… я даже не вспомню когда, они ещё сами не старыми были, — ответила все та же женщина с бельём.
— Похоронили своего сына — Сергея Анатольевича?
— Серёжку, да.
— А что с ним случилось?
— Не помню уже. То ли несчастный случай… Нет, врать не стану, не помню.
— А кто-то из семьи Пуховых здесь ещё проживает?
— Никого. У них квартира от шлакоблочного завода была, неприватизированная, и как померли, так её и опечатали, а потом другим дали.
— Да? — не найдя более подходящих слов, растерянно закончил этот разговор Дмитрий.
В своём здоровом, как он сам считал, теле Дмитрий, вдруг, почувствовал пробоину, через которую к его крепкому внутреннему духу стала примешиваться какая-то ядовитая жуть.
Принесла же нелёгкая этого психа.
* * *
Прокравшись на следующий день на службу теми же обходными тропами, Дмитрий подошёл к своему кабинету и, уже отпирая дверь, услышал за спиной его голос:
— Вы мне не верите?
В коридоре, который только что был пуст, стоял «охранник» в своей фирменной чёрной униформе.
— Заходите, — стараясь придать своему голосу интонацию безразличия, пригласил его в кабинет Дмитрий.
— Чего вы от меня хотите? — жёстко, прямо с порога, совсем не как психиатр начал он.
— Я хочу, чтобы вы поверили мне.
— А зачем вам это?
— Что?
— Чтобы все вам верили.
— Это важно. Ведь такое может случиться с каждым. С вами, например.
— Случиться что?
— То, что случилось со мной.
— Сколько лет у вас украли, я забыл?
— Это не смешно.
— Вы первый человек, с которым такое произошло. Ни у кого не крадут, а у вас украли. Вам это не кажется странным?
— Мне не повезло.
— Сергей Анатольевич, наш дальнейший разговор я считаю бессмысленным и сейчас объясню почему. Понимаете, я оказываю помощь конкретным людям, разным людям, больным и не очень, но никто из них не ставит под сомнение данные своих документов. Вы же утверждаете, что ваш паспорт фальшивый и вам 26 лет. Так?
— Да, потому что я прожил всего 26 лет и этот паспорт не получал, — ответил он, достав из кармана свой злополучный документ.
— Охотно верю. Поймите и вы меня. Если бы вы, к примеру, сломали себе ногу, вам оперативно наложили бы гипс и без предъявления паспорта. Но специфика моей работы такова, что она не позволяет мне оказывать медицинские услуги пациенту, чья личность даже не установлена. Это вы понимаете?
— Понимаю.
— Хорошо. Кроме паспорта, у вас есть какие-то документы?
— Больше ничего нет.
— Тогда разрешите мне ещё раз взглянуть на него.
