Не обращая внимания на мое напряжение, ладони Тимура скользят ниже, проходятся по животу, по бедрам. У меня перехватывает дыхание от абсолютно новых, непривычных, захватывающих ощущений. В крови словно разгорается ответный огонь, жажда, которую этот человек пробуждает во мне. Соски становятся напряженными, твердыми, как острые пики. Колени подгибаются, разум все еще пытается сопротивляться, но тело требует, жаждет мужских прикосновений…
Это ужасно неправильно, так не должно быть. Я абсолютно растеряна такой реакцией.
Отпускает меня так внезапно, что едва не падаю. Резким движением сдирает с себя полотенце, и у меня сбивается дыхание. Нервно сглатываю, не в силах отвести взгляда. Стыдно признаться, но я еще не видела мужской член вживую. Никогда особенно не интересовалась этим. Достоинство у Юсупова, как и следовало ожидать, внушительное. Он возбужден, член, опутанный как жгутами толстыми венами, покачивается, словно требуя моего внимания. Одна мысль о том, что сейчас эта огромная штука должна войти в меня, становится дурно. Возбуждение, если я его и чувствовала, как волной смывает. Мне страшно, неуютно, меня передергивает от отвращения. Этот мужчина абсолютно чужой мне. Я не хочу… не смогу.
Инстинктивно отшатываюсь, хочу убежать, но реакция Юсупова молниеносна. Он хватает за шею сзади, запрокидывает мне голову.
— Больше никаких ужимок. Это случится в любом случае. Будет лучше, если ты успокоишься.
Он предупреждает, что готов даже к насилию? От этих слов меня сотрясает озноб.
Тимур едва заметно усмехается, подталкивая меня к постели. Все перемешивается в жуткий коктейль, возбуждение и ужас, под его взглядом не могу шевельнуться. Он снова накрывает ставшую слишком чувствительной грудь ладонью, тянет сосок, медленно, потирает между пальцами. Ощущения невозможно терпеть, кажется, что даже кости в моем теле плавятся, превращаясь в желе. Издаю стоны, всхлипы.
— Ты блядски чувственная девочка, — хрипло посмеивается Юсупов. — Пожалуй, я не прогадал с покупкой.
Вздрагиваю. У нас сделка. Но он не покупал меня. Я не его собственность. Рабства давно нигде нет, и эти замашки дикаря мне не нравятся… Но взглянув ему в лицо, понимаю, что он и есть дикарь. Сейчас Тимур похож на дикого зверя, тихого, молниеносного, смертельно опасного, хотя заметно, что сдерживает себя.
Самое безумное, что мое тело отвечает на каждое его движение, на каждый чувственный импульс. В этом человеке неукротимая, пугающая сила и я не могу не реагировать на нее.
