Шут опустил голову. Бубенцы зазвенели.
— Какие?
— Что выходишь по ночам из дворца. Что ходишь к разным людям.
— А если и хожу, то что? — проскрипел шут равнодушно.
— Ты — мой друг. А друзьям не дают ошибиться.
Шут вскинулся, снова раздался звон, и бледные, рыбьи глаза уставились на короля.
— Конечно, — проскрипел он тихо. — И я никогда не дам тебе ошибиться, Эохейд. Ты же мой друг?
Король будто бы задумался — и вдруг улыбнулся, открыто, радостно.
— Друг. Давай забудем этот разговор? Лучше неси сюда второй кубок. Надо бы выпить, прежде чем выходить ко всем.
* * *
— Кто пригласил? — прошелестел первый министр, и снова кинул взгляд на гостью. Праздник еще не начался — король не торопился. Придворные и прочая знать, съехавшиеся со всех уголков королевства, прогуливались по тронному залу, обмениваясь фальшивыми любезностями и ядовитыми учтивостями. Придворные и знать ненавидели друг друга не меньше, чем короля — но уважали больше, потому что играли в одну и ту же игру. Король же игру не признавал, хуже того — презирал, высмеивал с высоты своего роста, с седла своего боевого коня. Но игра все равно шла, хотел он того или нет, играл или нет.
— Дурак наш и пригласил, наверное, — промурлыкал второй министр, сладко улыбаясь проплывавшей мимо любовнице. Любовница шла под руку с мужем, мрачным и суровым графом фон Руром, и потому только потупила взгляд. — Представилась баронессой Монпасси.
— Слышал про таких? — голос первого министра прошуршал, как пыль, поднятая суховеем.
— Слышал. Но последний раз живого Монпасси видел лет десять назад. И он больших надежд не подавал.
— Каких надежд?
— Да любых, — второй министр пожал плечами, одновременно подмигнув графине. — Помирал он. И, насколько я знаю, в конце концов благополучно и помер.
— Жена? Дочь?
— А есть разница?
На этот раз плечами пожал первый министр — но подмигивать никому не стал. В отличие от второго министра, он хорошо знал, как вести себя на публике — и потому на графиню даже не посмотрел.
Гостья, назвавшая себя баронессой Монпасси, стояла у самой стены, там, где было меньше всего света. Черная высокая прическа прекрасно сочеталась с бледностью припудренного лица, тонкие брови красиво выгибались над внимательными зелеными глазами.
«Хороша баронессочка», — лениво подумал второй министр, проходя мимо фон Руров и проводя пальцами по затянутой в бархат спине графини. Вдруг баронесса Монпасси посмотрела на него, пристально и чуть насмешливо — и второй министр слегка смутился. Понял, что та все видела.
