Теперь — празднуйте - Дин Лейпек

Едкий пар плыл по комнате, оседая на закопченных стенах тонким слоем ядовитых капель. В полумраке Мышка могла разглядеть только лицо Каирны, освещенное пламенем — черные брови приподняты, тонкий, слегка крючковатый нос сморщен, ядовито-зеленые глаза смотрят то в котел, то в книгу. Волосы Каирна собрала наверх, как всегда, когда варила зелье, но несколько угольных прядей все равно выбились и причудливо извивались, будто змеи, которые пытаются рассмотреть, что готовит их хозяйка…

Мышку передернуло. Она знала — захочет Каирна, и станут волосы змеями, и будут шипеть и извиваться, и норовить прикусить нерадивую Мышку за то, что в очередной раз что-то напутала… Она кинула еще один быстрый взгляд на ведьму. Огонь, лизавший дно котла, подсвечивал кожу красным — но все равно та казалась восковой. Каирна еще не была старой — а когда надо было поторговаться со сборщиком налогов насчет колдовской пошлины, то и вовсе становилась красавицей; и все-таки при одном взгляде было понятно — ведьма. Злая, мудрая ведьма.

Мышка вздохнула. Насколько она знала, все они выглядели так. Но ведь не сразу же такими рождались! И Каирна была когда-то маленькой девочкой — неужто ее щеки никогда не горели румянцем, как у Мышки, когда та с визгом сбегает с высокого склона холма? Может, это ядовитый пар от зелий так меняет людей — кожа желтеет, глаза горят ярче, губы наливаются темной кровью, волосы взбиваются вороньим гнездом на голове?

Мышка посмотрела на свои грязные, выпачканные сажей руки. Она уже третий год дышала всем, чем пахло в хижине ведьмы — но пухлые пальчики, загрубевшие от щелока и холодной воды, не становились длиннее или бледнее, да и нос, Мышка была уверена, так и остался вздернутой пуговкой между веснушчатых щек. Только на волосы и была надежда — рыжие с рождения, они чем дальше, тем сильнее вились, все больше напоминая выкрашенную оранжевым паклю. Может, потому Каирна и держала бестолковую Мышку у себя — видела в волосах предвестье будущей мудрости, колдовского таланта.

— Мышка, — позвала Каирна, и по тону стало понятно — услышала, что девочка отвлеклась. У ведьмы был очень тонкий слух — не отрываясь от книги или зелья, она всегда знала, что Мышка делала — или не делала. А может, в волосах Каирны и правда жили змеи, которые приглядывали за всем и нашептывали ей…

— Мышка! — прикрикнула ведьма — и девочка начала с усердием скрести котелок.

Гость пришел вечером.

В хижине стоял полумрак — Каирна экономила на свечах, пуская их в ход только во время колдовских обрядов, а лучины настрогать Мышка забыла. Поэтому притулилась у очага, в свете догорающих углей пытаясь заштопать дырку в чулке. Чулок был ее, Мышкин — Каирна никогда не доверяла девочке чинить свою одежду. Да та, кажется, и не рвалась у нее — наверное, держалась колдовством и наговорами. А может, просто боялась Каирны.