Когда, наконец, пришло время забирать детей, я чуть ли не выбегаю за дверь, желая их увидеть.
Забрать Эвелин легко, она не спрашивает ни о черной машине, ни о водителе. Она просто болтает о своем дне и разных игрушках, с которыми играла.
Адам, сидящий с другой стороны от меня, еще более подозрителен, чем утром.
Я могу сказать, что он хочет задать мне вопросы, когда садится в машину, но, похоже, не решается сделать это перед Питером.
Как я уже говорила, иногда сын слишком умен для своего возраста.
Адам сидит, размышляя, рядом со мной, а я изо всех сил стараюсь выглядеть для них невозмутимой и спокойной.
— Мама, мы сделали что-то плохое? — спрашивает Адам, когда машина притормаживает, и я смотрю на него с недоумением.
— Нет, дорогой. Ничего плохого мы не сделали. Почему ты об этом спрашиваешь?
Он указывает в окно:
— Тогда почему мы едем в тюрьму?
Я пододвигаюсь к нему ближе и смотрю в окно поверх его головы.
Черт. Место, к которому мы подъехали, действительно похоже на тюрьму. Оно огорожен забором с колючей проволокой, за которым маячит охранник с автоматом через плечо. За воротами находится небольшой пост охраны, и я вижу темные силуэты других стражников. Сколько защиты нужно для одного человека?
Ворота открываются, и машина медленно проезжает сквозь них, а охранник машет нам рукой. В конце длинной дороги, на холме, стоит дом, который достаточно велик, чтобы его можно было назвать особняком. Перед домом расположен фонтан.
Когда мы проезжаем пост охраны, из нее выходит пара охранников и с любопытством смотрит на машину. Обернувшись, вижу, как ворота за нами закрываются.
Дерьмо. Бл*ть. Дерьмо.
Ко мне приходит отчаяние, когда я понимаю, что мы никогда не выберемся отсюда, если он нам не позволит.
Люцифер
Стриптиз-клубы имеют определенный запах, свойственный только им. Это смесь пива, табачного дыма, кисок и отчаяния.
У того, в котором я сейчас нахожусь, это в избытке. Полный обход оставил у меня привкус гнили во рту. В клубе держится обычный запах, но в воздухе также присутствует зловоние немытых тел и спермы.
Владелец столь же сомнителен, как и правило запрета дополнительных услуг в приватных танцевальных комнатах. Мне сделали предложение в тот момент, когда я сел за один из столиков рядом с одной из сцен.
Черт, Саймон отказывается садиться за стол. Вместо этого он стоит позади меня. Мне хочется смеяться над этим.
Хозяин с тремя стаканами виски в руке плюхается на стул напротив меня.
