Агафья включила свет и принялась гасить свечи, не переставая оправдываться:
– А что со стряпней-то не так? Я состав поменяла… но же сами говорили, Котофей Баюнович, что зелья тут – для отвода глаз… что люди скорее поверят в зелье, чем…
– И что теперь – плескать им любую гадость? Что дает отвар болотного копытника в сочетании с настоем поляники розовой – ну-ка, скажи!
Агафья от страха вскинула ладони к щекам:
– Ой! Неужели отрава?!
– Сильное слабительное. Эти барышни от твоего двора далеко бы не отъехали… Гнать тебя надо, Агафья, гнать!
Пухлое розовое лицо женщины исказилось, из глаз брызнули слезы:
– И пра-авда! Бездарь я-а! Вы меня учите-учите, а все без толку! И не гоните меня, сама уйду…
Она села на скамью, отвернулась от кота и взахлеб расплакалась.
Кот помялся на длинных худых лапах, подошел по скамье к Агафье, примирительно боднул ее серым лбом в локоть.
Женщина продолжала всласть реветь.
– Агаша, ты что… Агаша, ну ты прости… пустырничку вон выпей. Жаль, валерьянки мы не держим…
– Вам валерьянки нельзя-а-а…
– Сам знаю, что нельзя… Успокойся, Агаша. Ты не бездарь. Имена барышень сама вызнала, я не подсказывал. И что им надо было – тоже вызнала. И одной из них ты сама помогла, безо всяких зелий. Моя школа, прямо горжусь!
– Да-а, а второй-то?.. Даже не знаю, к добру или к худу ее судьба повернулась!
– А это уж не от нас с тобой зависит! – Котофей поднялся на задние лапы, поставил передние на плечо сидящей Агафье. – Ты молодец, но учиться тебе еще многому.
Женщина в последний раз всхлипнула и затихла, успокаиваясь.
– Ты же знаешь, – мурлыкающе продолжал кот, – мне скоро омолаживаться. Стану снова котенком несмышленым, науку забуду. Кто меня тогда будет учить? На тебя вся надежда, Агафьюшка. А времени осталось мало. Знаешь, как меня называли эти барышни, когда сюда ехали? Дряхлая шпротина…
Кот расчувствовался, расслабился… и тут его подхватили цепкие руки.
– Омолаживаться – это потом, а глазные капли – это сейчас! Как ветеринар велел!
– Агашка, пусти! Не хочу!.. Ветеринар – скотина!.. Капли – гадость!.. Отпусти, говорю!
– У кого глазки слезятся? У Котофея Баюновича глазки слезятся! А вот я сейчас их промою…
– Пусти, дура! Порву!.. В клочья!.. Фффшшш! Ма-а-а-у-а!..
* * *
Наташа так задумалась, что не заметила, откуда он шагнул на дорожку, этот прохожий. Свет от фонаря падал на него сзади и превратил незнакомца в черный силуэт.
Девушка, съежившись, попыталась прошмыгнуть мимо, но прохожий, развернувшись, схватил ее за локоть:
