Но и любить тоже не будет...
Просто не сумеет.
И вот поэтому, именно поэтому не надо его целовать сейчас.
Только ночью, ощутив в себе горячую твердость, она поцелует его губы. Но не теперь.
Просто так, среди дня, целуются влюбленные. Те, которым мало ночи. Те, которые, улучив свободную минутку, скрывшись от всех, пьют и пьют дыхание друг друга...
Меридит и Элиджар не такие. Они просто партнеры. Просто...
- Так где ты взял вещи? - повторила девушка, справившись с приступом внезапного жара и дурноты - Украл?
И вот тут он, кажется, обиделся.
Пододвинув себе стул, сел и, отломив лепешку, ответил:
- Ну почему украл? Это Тиннесовы шмотки. Мне их дал городской Старейшина - как его? Пран, кажется. Это единственное здесь, что мне по размеру, Тиннес был крупным мужиком. Эти штаны с рубахой ему уже все равно без надобности, а я похожу. Пока что - нибудь не сошьют. Да, кстати...
Запустив руку в карман, он вынул оттуда несколько бусин. Одну за другой положил на стол. Они были небольшого размера, розовые и круглые.
- Когда вошли в замок, в щелях пола нашел. Между плитами. Говорят, они какие - то ценные... Возьми, может пригодятся на что. Или оставь на черный день. Всегда можно продать, хотя сейчас зерно стоит дороже, чем эти блестяшки.
Девушка протянула руку, шарики легли в ладонь мягко, приятно щекотнув кожу.
- Это граандарский жемчуг, Элиджар. До войны за одну такую бусину можно было купить небольшой дом, вроде этого постоялого двора. Сейчас... Ты правильно сказал - кружку муки. Они очень красивые! Спасибо, что дал их мне. Я сделаю из них серьги, только нужна проволока...
"...- Это граандарский жемчуг, Меридит. Колье стоит целое состояние. И оно твое, будет твоим за одну маленькую услугу. Иди сюда.
- Нет.
- Не перечь. Вспомни - вы все у меня на крючке. Ты, твоя мать - толстуха, ваше сраное Королевство. Иди сюда, не упрямься. Не будь дурой. Я считаю... раз."
Меридит сидела на стуле и качалась, отталкиваясь ногой от пола, залитого света.
Скрип - скрип, тук. Скрип - скрип, тук.
Жемчужины, сжатые в кулаке терлись одна о другую, издавая едва слышное глухое звяканье. Полотенце, которым обернулась девушка после умывания, сползло, чуть обнажив левую грудь.
Голову она опустила низко, растопленный шоколад волос облил столешницу и лежащие на ней руки.
- Меридит! - рявкнул Элиджар.
Ему стало не по себе. Будто перед ним сидела не живая девушка, нежное тело которой он так жадно ласкал ночью, а холодная покойница.
