У разведчиков оставались два варианта. Первый — возвращаться на юг, постепенно забирая к востоку с выходом к своим не доходя до Ужокского перевала. Далековато, зато на противоположных склонах южного хребта, можно было спрятать целую дивизию.
Второй вариант — прорываться через северный хребет, смещаясь к востоку. Если командир австрийского полка не вышлет на гребень хороший заслон, то через три-четыре часа разведчики окажутся у своих, а если вышлет? Только идиот, услышав в долине пулеметную стрельбу, не отправит по всем направлениям разъезды, а командиры полков глупостью не страдали. Прикинув так и эдак, Петр посчитал отход к Ужку самым безопасным.
Выслушав своих помощников, Грач, будто ожидая божественной подсказки, минуту смотрел в мутное небо, но так ничего и, не высмотрев, вынес решение:
— Богомол, бери коняшек и топчи след в сторону Ужка. На подходе к хребту, табун передашь Ирису. Он сам определит, где ему смыться, а ты скрытно идешь вот сюда, — командир показал на карте место встречи и свой маршрут. — Выдвигаемся через пять минут.
* * *
Петр посмотрел на часы — атака длилась от силы семь минут, а по ощущению минула целая вечность, в течении которой он раз за разом посылал и посылал пули из кавалерийского манлихера по вырывающимся из туманной дымки конникам. Потом судорожно перезаряжал карабин, и вновь стрелял.
Собирая кровавую дань, короткими злыми очередями рявкал пулемет, и каждый его рык сопровождался ржанием раненых лошадей и предсмертными криками людей.
Конец атаки совпал с последним выстрелом, когда Петр только чудом не промахнулся по мчащемуся на него кавалеристу.
— Будешь? — лежащий справа Лекарь, не глядя протянул Петру флягу.
Взяв, предательски дрожащей рукой баклажку, репортер не заметил, как выхлебал половину.
— Обычное дело, — успокоил товарища снайпер, — в первом бою я такую оприходовал одним махом.
Петр промолчал. Туман то приподнимался, открывая лежащие на поле тела, то опускался, скрывая от людских взоров позор смерти, а глазах Петра все стояла и стояла сцена попытавшегося подняться и тут же упавшего на подломившуюся ногу животного. Отдаленный выстрел прекратил его мучения, отозвавшись внезапной благодарностью к нажавшему на спусковой крючок австрийскому солдату. То, что это был рядовой, Петр отчего-то не сомневался.
— Неужели, снова полезут? — фраза вырвалась как бы против воли репортера.
— Тут дело не простое, — степенно начал Лекарь, — офицеров мы, кажись, повыбили, а солдаты без команды на смерть не пойдут. Они умные. Вот, ежели кто остался, или новые подтянутся, — Лекарь задумчиво пожевал травинку, — тогда да. Могут и полезть, но час у нас есть.
