Трелковский был слишком ошеломлен, чтобы возражать.
- Да, кстати, - добавил месье Зай, - предыдущая жиличка после десяти часов вечера всегда ходила по дому в мягких тапочках. Это было гораздо удобнее для нее самой - и намного более приятно для тех, кто жил под нею!
Часть вторая
7. Схватка
Битва продолжалась в самом сердце здания. Трелковский прятался за шторами своей квартиры, наблюдая за развернувшимся во внутреннем дворе спектаклем, и негромко, но с явным наслаждением смеялся.
Как только до него стали доноситься первые звуки ссоры, он поспешно выключил свет - чтобы потом, когда все закончится, его никто не смог бы упрекнуть в чем-то предосудительном.
А началось все в доме на противоположной стороне двора, где на четвертом этаже праздновали какое-то торжество.
Комнаты веселящейся квартиры были настолько ярко освещены, что уже одно это являлось своего рода вызовом окружающим. Окна были плотно закрыты, однако, даже несмотря на это, можно было отчетливо различить громкий смех и чье-то пение. Уже с первых минут Трелковский предвидел, что торжества эти завершатся трагически, и в глубине души был искренне признателен этим нарушителям общественного спокойствия. "В сущности, они ничем не лучше остальных, - думал он. - Я уже слышал, как они сами жаловались на шум, доносящийся с пятого этажа, но это неважно. Просто скоро все это превратится в настоящее побоище, и тогда волки перегрызут друг другу глотки!" Начало было довольно спокойным, вполне мирным. Затем он расслышал чей-то пронзительный голос, призывающий к тишине ради больной женщины. Реакции со стороны веселящихся, однако, не последовало. Повторная попытка носила уже более агрессивный характер. Кто-то прокричал:
- Эй вы там, немедленно заткнитесь! Нам завтра рано вставать!
И снова никакой реакции - только новый смех и пение.
Трелковский наслаждался той атмосферой, которую создавало это шумное веселье. Во всех остальных углах здания воцарилась гнетущая, угрожающая тишина. Один за другим гасли огни в квартирах, словно демонстрируя всему миру, что их обитатели твердо вознамерились спать. Преисполненные чувством собственной правоты, два мужских голоса снова потребовали немедленной тишины и порядка. Вот тогда-то и завязался весьма оживленный диалог.
- Людям, что, и повеселиться теперь нельзя?
- Можно, можно, да только меру надо знать. Пируйте, сколько хотите, но только до положенного часа, а сейчас пора расходиться на покой. Людям завтра на работу идти!