— Про гипноз узнать хотелось.
— Зачем? — добивался Хамза.
— Ну, странное со мной что-то было. Вы мне сказали: я вам звонил, я что-то говорил, а я ничего этого не помню. Это уже позже я узнал, что меня заставили забыть.
— Кто заставил? — уточнил Хамза.
— Михаил.
— А кто сказал, что Михаил?
— Потёмкин.
— А он откуда знал про Михаила? — осведомился Хамза и посмотрел внимательно.
— От меня. Он меня загипнотизировал…
— Потёмкин?
— Да, Потёмкин. И я под гипнозом ему всё рассказал.
— Вы это помните — как ему рассказывали? — вдруг спросил молчавший до сих пор толстяк.
Китайгородцев даже головы не повернул.
— Нет, — ответил коротко.
— Значит, с его слов об этом знаете? — спрашивал толстяк.
— Да.
— А может, он придумал? — высказал предположение собеседник. — Может, это всё его фантазии?
— Какие же фантазии? — ответил мрачно Китайгородцев. — Откуда он мог знать? Я ему прежде не рассказывал, вообще разговоров таких не было, а он мне и факты, и фамилии — ну от кого ему это знать, как не от меня?
— Итак, он вас загипнотизировал, чтобы все эти сведения из вас вытянуть…
— Нет, он меня загипнотизировал, чтобы снять боль.
— Какую боль?
— Нога, — сказал Китайгородцев. — У меня ранение. Огнестрел. Ходить больно. Я с палкой ходил.
Толстяк посмотрел на Хамзу. Тот кивнул едва заметно.
— Помог Потёмкин? — заинтересовался толстяк.
— Помог, — ответил Китайгородцев.
— Боль ушла?
— Не до конца.
— А как же он так огнестрелы лечит, если он — гипнотизёр? — вроде бы усомнился толстяк. — Как он вам такой фокус объяснил? Ведь объяснял как-то?
Смотрел вопросительно и ждал ответа.
— Он говорил, что боль есть, но на неё накладывается ещё и мой страх, — сказал Китайгородцев. — Я ожидаю, что будет больно, поэтому ступать стараюсь осторожно, и от этого хромаю сильнее, чем должен был.
— А как гипнотизировал? — заинтересовался толстяк. — Как всё происходило? Расскажите.
Китайгородцев рассказал, что помнил. Собеседник слушал его внимательно.
— Про вашу ногу мне понятно, — сказал толстяк через некоторое время. — Но потом были другие сеансы гипноза. То, что связано с провалами памяти у вас и с этим человеком… Как его зовут?
Посмотрел на Хамзу.
— Михаил, — подсказал Хамза.
— Да, Михаил, — кивнул толстяк. — А эта тема как возникла? Он вам подсказал, Потёмкин?
— Нет.
— Вы проявили инициативу?
— Да.
— Расскажите, — попросил толстяк.
И снова Китайгородцев вспоминал, как там оно было. Время от времени собеседник задавал уточняющие вопросы. Чем дольше продолжалась их беседа, тем явственнее проступала во взгляде толстяка настороженность. Если в первые минуты появления здесь этого человека он смотрел на Китайгородцев заинтересованно, то теперь к заинтересованности примешалась опасливость. В конце концов он отвлёкся от Китайгородцева и выразительно посмотрел на Хамзу. Тот его взгляд легко расшифровал и буркнул:
