— Ещё вы рассказали, что в том доме видели восковую фигуру генерала Лисицына.
И снова Китайгородцев дрогнул.
— Что? — осведомился Потёмкин, обнаружив состояние собеседника.
— Я поражён, — признался Китайгородцев. — Не могу поверить в то, что можно так глубоко залезть к человеку в мозги. Вы простите меня за такие слова…
— Я вас понимаю, — спокойно произнёс Потёмкин.
— Вот про восковую фигуру, к примеру. Вы не могли об этом знать, если бы я сам вам этого не рассказал.
— Разумеется.
— С восковой фигурой мне понятно. Но как быть с тем, что я якобы видел живого Лисицына? Получается, что я действительно его видел? Или нет?
Китайгородцев смотрел испытующе.
— Я думаю, что видели, — ответил Потёмкин. — В моей практике мне не приходилось сталкиваться с тем, чтобы загипнотизированный лгал. Скорее всего, вы действительно видели Лисицына.
— Уже десять лет, как его нет в живых.
В ответ на это Потёмкин только пожал плечами.
— Мне говорили, что он умер, — произнес Китайгородцев так, будто оправдывался.
— Говорили, — эхом повторил Потёмкин.
Китайгородцев понял. Спросил:
— Вы думаете, он жив?
— Я думаю, там тёмная какая-то история, — ответил Потёмкин. — Какая-то тайна. Вы увидели что-то такое, чего видеть были не должны. И вас принудили забыть об этом.
— Каким образом? Это гипноз?
— Да! — уверенно сказал Потёмкин.
Китайгородцев не сводил взгляда с собеседника. Так обычно ожидают разъяснений. Потёмкин не стал его томить.
— Я всегда могу определить, находился ли человек под воздействием гипноза, — сказал он. — Есть целый ряд признаков, которые об этом говорят. Ну, например, человек, который уже впадал когда-то в гипнотический транс, в следующий раз делает это быстро и легко.
— Это мой случай?
— Да.
— И кто же меня гипнотизировал? Лисицын? Генерал?
— Нет. Михаил.
— Это ваши подозрения?
— Это моя уверенность. Вы сами мне назвали имя. Это — Михаил.
* * *
Зрителей на сеанс пришло немного. В зале пустовали целые ряды. Потёмкину объяснили, что дело в плохой погоде: город завалило снегом, не все дороги расчищены, транспорт ходит плохо. Потёмкин не выразил неудовольствия, традиционную лекцию прочитал как ни в чём не бывало, а когда приступил непосредственно к сеансу, повёл себя несколько раскованнее, чем это было обычно: позволял себе шутить, приглашая зрителей пересаживаться ближе к сцене, и даже разбавил привычное течение сеанса новыми номерами, которых Китайгородцеву не доводилось видеть прежде. Возможно, с меньшим числом зрителей гипнотизеру было легче управляться.
