Раскисшая дорога привела их в лес. Китайгородцев оценил предусмотрительность Хамзы: если бы они ехали не на «Ниве», вряд ли смогли бы преодолеть это грязное месиво. Несколько километров пути через лес отняли у них около часа времени. Наконец, упомянутая Хамзой дорожная развилка и указатель: «Научная станция». Им туда. Повернули по указателю. Ещё километр пути, и дорога упёрлась в неказистые ворота — за ними несколько приземистых домиков, а дальше неспокойная водная поверхность спрятавшегося в лесу озера. Залаяли собаки. Лапутин и Китайгородцев ждали, но никто к ним из домиков не вышел. И только когда Лапутин подошёл к воротам, появился какой-то мужичок. Низкорослый, бородатый, в ватнике. Шёл к воротам не один, с собаками. Собаки были злющие, бросались на хлипкие ворота, и Китайгородцев заподозрил, что долго те ворота не выдержат.
— Чего? — коротко и недружелюбно спросил мужичок.
Собаки бесновались.
— Мы от Хамзы, — сказал Лапутин.
Это Хамза в своем письме велел ссылаться на него.
— Цыть! — рявкнул на собак мужичок.
И мгновенно наступила тишина.
— Проходите, — пригласил мужичок и распахнул ворота. — Собак не бойтесь, своих они не тронут.
* * *
В доме было тепло. Печь топилась дровами, которые потрескивали в огне. Ощущение дома, где уютно и безопасно.
Иван, так звали мужичка в ватнике, собирал на стол нехитрый обед: отварной картофель, солёные грибы и самогон. Он оказался человеком совсем не любопытным, ни о чём не расспрашивал, зато рассказывал сам: про то, что это озеро карстовое, что у учёных к нему огромный интерес, и научная станция на берегу существует уже лет сто, не меньше, и даже в нынешние безденежные для науки времена она уцелела, но уже не по причине своей научной ценности, естественно, а потому, что места здесь глухие и болотистые, ни грибников, ни рыбаков тут не увидишь, и московские учёные мужи, которые над этой базой начальники, сюда время от времени наведываются отдохнуть и шашлыки пожарить, это у них такая загородная дача за бюджетный счёт.
— Чужих здесь не бывает, — сказал Иван. — Да и собаки предупредят, ежели чего. Ушастые они у меня. Слышат хорошо. И злые, знамо дело.
Похоже, что у Ивана здесь периодически отсиживались люди разные. Китайгородцев и Лапутин — не первые у него в гостях.
* * *
Поздно вечером в пятницу, когда уже было темно, собаки залаяли.
— Кто-то есть, — сказал Иван и посмотрел вопросительно на своих постояльцев.
— Так ты бы сходил, посмотрел, — посоветовал Лапутин.
