"Отрицательно. Мы собираемся проверить остальные дома на улице. Можешь побыть тут?" спросил он.
"Да. Без проблем. Делай что должен".
Я дотащился до стены дома и прислонился к ней спиной, чтобы лучше видеть улицу. Было странно сидеть там, думая о моей семье в Калифорнии и оставшемся в Иране отце, гадая, что они делают, пока я истекаю кровью на какой-то безымянной улице в Ливане.
Мне было жаль семьи, когда-то жившие в окружающих домах. Я задумался, где они сейчас.
Война перевернула все с ног на голову. Луна сияла зловещим желтым светом.
Мои товарищи вернулись. Ливанский водитель подал наш БТР (бронетранспортер) задом к дому, и Патрик с одним из товарищей погрузили меня внутрь. Колено пульсировало, но боль была терпимой.
По возвращении на базу Патрик очистил рану, забинтовал ее и сделал пару уколов пенициллина. Он сказал: "Похоже, ранение касательное. Оно поверхностное. Хочешь отправиться к врачу?"
"Нет. Я буду в порядке".
"Ты уверен, Чангиз?"
"Чтоб тебя, да!"
Следующую пару дней я провел на конспиративной квартире, читая триллер Роберта Ладлэма, раскладывая пасьянсы и отдыхая. Патрик приходил каждый вечер, чтобы проверить мое колено и поменять повязки. Он даже приносил шаверму из баранины от местного продавца.
Придя на третий день, он обнаружил меня на ногах, занимающимся всякой фигней по дому.
Увидев меня, Патрик спросил: "Какого хера, ты что творишь?"
"Да я как огурчик, чувак".
"Уверен?" спросил Патрик. "Ты не хочешь доложить о ранении?"
"Да чего докладывать?" ответил я. "Я в порядке".
Составив рапорт о пулевом ранении, я имел бы право на получение "Пурпурного сердца". Меня никогда не впечатляли все эти медали, ленточки и церемонии, так что я забил. Неделю спустя я вновь был на ночном патрулировании с ливанскими солдатами в другой части города. На сей раз луна была более полной, и никого не подстрелили.
Несмотря на ужасающий взрыв в посольстве и ранение в колено, в целом я наслаждался своим пребыванием в Бейруте и был в восторге от joie de vivre(1) ливанского народа. По вечерам, когда мы не были на патрулировании, я составлял компанию друзьям, которых приобрел среди солдат и христианских ополченцев, в клубах и кафе в западной части Бейрута. Мы находились в опустошенном войной городе, где велись активные боевые действия, так что я ожидал, что вечером встречу лишь несколько заблудших душ, большей частью топящих свои печали в выпивке.
Вместо этого я обнаружил клубы, набитые молодыми мужчинами и красивыми женщинами, смеющимися, танцующими, поющими и хлопающими в ладоши в унисон исполнительницам танца живота. Еда и вино были восхитительны и обильны, и, похоже, все прекрасно проводили время. Я с энтузиазмом присоединился.
